Сергей Викторович Васильев - Пришлый [СИ]

решив, что возьмет свое на привале.

Неясно только — когда он будет. Может, последний переход — а там к властителю местному, с которым у Гонта договор. Побег и не подготовил. Фрида — не помощница. Да всё против него.

Илья еле поспевал за Гонтом и девушкой. Последнее было всего обиднее. И когда в черную спину воткнулась стрела, Илья даже почувствовал некое удовлетворение: нечего его слабаком представлять, не такой он. Только через несколько мгновений до него дошло, что стрелы просто так не летают, что стражники настигли их и никого не отпустят. Он тут же рванулся в сторону, благо прогалина позволила, что-то невнятно и мучительно крича Гонту.

Лицо Гонта осветилось предвкушением давно ожидаемого. Он повалил Фриду, которая и не подумала пригнуться даже после ранения, вытащил самострел, зарядил его и выставил перед собой.

Мельком заметив это, Илья выпрямился, остановился, прекратив бессмысленный дерганый путь, и повернулся к стражникам. Раскинул руки, расправляя накидку, и пошел назад. Пятеро стражников уверенно шли на него. Они даже Гонта не боялись — наверняка имелась защита от его слабого самострела. У них же самих оружие было не в пример больше и, наверняка, убойнее.

— Пришлый? — процедил ближайший стражник, проходя мимо Ильи.

Илья кивнул. И сразу же, как он прошел, прыгнул на него, сбивая с ног. Стражник никак не ожидал этого. Руки его были заняты самострелом, а Илья напал сзади. Никогда такого не было, чтоб пришлые нападали: носители знаний — не воины. Поэтому Илье удалось нейтрализовать одного, а за ним и второго стражников без малейшего сопротивления. Он бил по затылку — не сильно, только чтобы отключить их, но не сломать шеи. Круглые шлемы, конечно, мешали, не позволяя точно рассчитать силу удара, но Илья справился.

Третий повернулся на шум падения тел и получил удар в лицо. Илья бил ногой, чтоб наверняка. Оставшиеся стражники отвлеклись от Гонта, которого держали под прицелом, и выстрелили в так некстати активного пришлого. Илья ушел вниз, под стрелы, перекатился к одному из воинов, зацепил его за ногу и, когда тот повалился на спину, перекатился к нему еще раз и въехал локтем по подбородку.

Оставшийся перезарядил самострел, натянув тетиву вручную. К его большому сожалению противников было двое — торговец, готовый выстрелить, и пришлый — опасный, хоть и без оружия. Стражник недолго выбирал цель, чуть поводя самострелом из стороны в сторону, но этого времени хватило Илье, чтобы подпрыгнуть от самой земли и ударить воина обеими ногами в грудь.

Гонт поднялся, удивленно глядя на тела. Илья не был воином, ему нечем было сражаться, а победил пятерых профессионалов. Какие еще знания хранятся в его голове? Насколько они страшны и разрушающи? И этот человек идет по пути добра? Гонту не верилось в это. Если это добро, то что — зло? И он сам, Гонт, виновен в том, что Илья пришел на их землю. Как-то это всё неправильно…

Подошел Илья, нервно отряхивая черную накидку пришлого, готовый следовать дальше, словно и не было лежащих тел стражников. Гонт сглотнул.

— Ты почему не стрелял? — тяжело дыша и проглатывая слоги, спросил Илья.

— Не знаю, — тоскливо сказал Гонт, — что-то мешало. Твои прежние слова, наверно.

— Какие слова? — раздраженно сказал Илья.

— Разные… Странный ты человек. Говоришь одно, делаешь — другое. То о любви говоришь, то убиваешь.

— Не убивал я их, — возразил Илья, — живы они. Я их от твоих стрел спасал. А тебя — от них.

— Вот как… — протянул Гонт. — Права Фрида — добро твое злое.

— Кстати, как она? Жива? — поинтересовался Илья.

— Что с ней сделается? — Гонт махнул рукой. — Стрелу выну, и дальше пойдем.

— Раз она пришлая, то можно ее недостойной считать? Все люди — братья! Почему ты о ней так пренебрежительно говоришь?

— О Фриде? Да она ж не человек. У неё нет своих мыслей, только то, что в нее вложили. Как источник знаний она ноль. Это ж сразу видать.

— Чего ж ее вызывали? — Илья пытался переварить слова Гонта, но ничего путного в голову не лезло.

— Таких миров много, где люди — не люди. Сразу и не поймешь, кого тащишь. А какой мир звач открывает — от случая зависит. Только этих, как Фрида, не переделать. Одинаковые и бесполезные.

— Выходит, — Илья тянул слова, размышляя, — только меня продать можешь?

Лицо Гонта стало виноватым-виноватым. Он заморгал и отвернулся. Илья никак не мог понять — что с ним происходит. Как-то не верилось, --">