Екатерина Бэйн - Найденыш [СИ]

проехать тут теперь невозможно.

Оливетт понятливо кивнула.

Они тронулись в путь, постепенно набирая темп, чтобы преодолеть расстояние как можно быстрее. Девочка, сидящая впереди королевы, сделала попытку спрыгнуть и убежать, но женщина придержала ее рукой.

— Есть хочешь? — спросила она.

Девочка долго молчала, повернувшись к ней и недоверчиво на нее смотря, а потом отозвалась:

— Ага.

Оливетт достала из седельной сумки кусок хлеба, и протянула ей. Девочка почти выхватила его из ее рук и начала откусывать огромные куски, а потом торопливо их заглатывать. Королева покачала головой, видя это и заметила:

— Не торопись, никто не отнимет. А если захочешь еще, я тебе дам.

Немаленький кусок хлеба исчез почти в мгновение ока. Следующий девочка жевала уже не столь быстро, видимо, поверив, что его в самом деле никто не заберет.

— Как тебя зовут? — спросила Оливетт, когда, девочка немного утолила свой голод.

— Вообще-то, меня зовут Ромейн, но они всегда называли меня по-другому.

— Как? — полюбопытствовала королева.

— «Эй, ты» или «чучело».

— Кто «они»?

— Ну, те, у кого я жила до этого.

— Ты имеешь в виду своих родителей?

Девочка ненадолго задумалась, а потом покачала головой.

— Нет, они мне не родители. Они всегда говорили, что меня им подбросили.

— Погоди-ка, — остановила ее Оливетт, — ты раньше жила на переправе?

Та кивнула, кося взглядом на седельную сумку.

— Можно мне еще хлеба? — спросила она наконец.

— Попозже. Нельзя так много сразу. Вот приедем домой, там тебя накормят. Расскажи мне, Ромейн, что произошло на переправе?

— Не знаю, — девочка пожала плечами, — пришли люди и стали творить плохие вещи. Я убежала и спряталась.

— Понятно.

Они проехали немного вперед молча, а потом королева снова заговорила:

— Даже не знаю, как быть. Ты умеешь что-нибудь делать, Ромейн?

— Я много чего умею, — отозвалась та гордо, — ловить рыбу, к примеру. Или мыть полы. Могу приносить дрова и разводить огонь в очаге, — это прозвучало особенно горделиво.

— Умница, — похвалила ее Оливетт.

— А куда мы едем? — спросила Ромейн, видимо найдя, что сейчас задать этот вопрос будет наиболее уместно.

— Мы едем в мой новый дом.

— А где твой старый дом?

— Далеко, — усмехнулась Оливетт, — там холодно, постоянно идет снег и дует ветер.

— Зачем же ты тогда там жила, если там так холодно?

Королева фыркнула в ответ:

— Потому что там моя родина. Я там родилась.

Теперь задумалась Ромейн. Она молчала довольно долго, а потом заметила:

— А я не помню, где я родилась. Я помню только переправу.

— Ничего, все будет хорошо.

Девочка очень скоро избавилась от своей подозрительности правда, только по отношению к Оливетт. Она позволяла ей делать все, что та захочет и отвечала на какие угодно вопросы.

Королева задала их множество, но узнала очень мало. Ромейн отвечала охотно, но видимо, и сама почти ничего не знала. А если и знала, то понимала далеко не все. Заметив, что девочка поморщилась, когда она дотронулась до ее плеча, королева заметила:

— Тебя били?

— Если могли поймать, — честно отозвалась та.

Она задремала, прикорнув на шею лошади и вцепившись руками в гриву. Оливетт задумалась. Она взяла девочку, поддавшись внезапной жалости к этому заморенному созданию, но теперь ей предстояло решить, что делать с ней в дальнейшем. Впрочем, этот вопрос занимал Оливетт недолго. Она решила поручить ее своей служанке, чтобы та занялась ее воспитанием и обучением. Служанки в любом замке не бывают лишними. Королева не сомневалась, что муж не будет против такого решения и повеселела. Теперь осталось лишь добраться до замка — и проблема с плеч долой.

Подъезжая к замку, Оливетт заметила, что левая рука Ромейн замотана какой-то грязной тряпкой на запястье.

— Поранилась? — спросила она, — сильно? Покажи. Я умею залечивать раны.

Поколебавшись, девочка размотала повязку. Оливетт повернула запястье внутренней стороной к себе и увидела краснее пятно правильной округлой формы.

— Обожглась, — догадалась она, — сильно болит?

Ромейн помотала головой.

— Уже нет.

— Тогда эту тряпку нужно выбросить. Лучше от нее не станет, как бы хуже не было.

Оливетт решительно зашвырнула тряпку в кусты.

— Я смажу твою рану целебной мазью. Она удивительно быстро заживляет любые раны.

— Мы почти приехали, — --">