Антон Витальевич Демченко - Вторая попытка [СИ]

ухоженным салоном. Классический вариант деревенского авто, удобного и для перевозки картошки, и для выездов на рыбалку.

Вопреки моим ожиданиям, на дороге этот агрегат вёл себя, как вполне обычный автомобиль. Он не плыл, словно баржа по реке и не летел как воздушный шарик, а уверенно скользил в полуметре над грунтовкой, легко и чутко слушаясь руля, и я не представляю, как это возможно, ведь никаких рулевых приспособлений, вроде тех, что используются на СВП или аэросанях, я, при осмотре пикапа, не видел. Загадка... но, обещаю, я в ней разберусь. Всё же, это не мистика вроде моего переноса из мира в мир и из тела в тело. Машину— то построили люди, а то, что один человек сделал, другой всегда сло... э-э, разобрать может... и разобраться, да.

За этими размышлениями, я и не заметил, как мы добрались до места. Ведерников юрт оказался небольшим, удивительно ухоженным городком, с набережной которого открывался замечательный вид на реку и остров Лучка с небольшим острогом на нём, выстроенном, как и многие городские дома, из красного кирпича. В принципе, памятный мне Константиновск тоже был по большей части кирпичным, но вид его был более... деревенским, что ли? А вот Ведерников юрт был именно городом, да, небольшим и малоэтажным, но частные дома с садами-огородами, здесь встречаются лишь на окраинах, центр же выглядит чуть ли не образчиком европейской архитектуры. Двух и трёхэтажные дома весьма затейливого вида, среди которых не найти пары одинаковых, зелёные скверы, брусчатка мостовых и причудливые чугунные фонари уличного освещения. В общем, столица Первого Донского округа произвела на меня удивительно хорошее впечатление, жаль только, что не нашлось времени, чтобы изучить её получше. Впрочем, это была не моя вина.

Четырёхэтажное здание управы, расположенное напротив Покровской церкви, встретило нас тишиной, прохладой и равнодушными взглядами охраны. Но что удивительно, деду Богдану никто не задал ни единого вопроса на входе. С него даже документов не потребовали. Старик лишь обменялся на ходу приветственными кивками с сидящим за стойкой дежурным и, не сбавляя хода, направился через гулкий холл прямиком к лифту. Открыв чугунную створку, он зашёл в обитую дубовыми панелями кабинку и, выудив из кармана пиджака ключ, чётко выверенным движением вставил его в замочную скважину, расположенную чуть выше ряда из четырёх кнопок. Однако, какие продвинутые хуторяне, оказывается, живут под Ведерниковым юртом!

Вновь хлопнула чугунная решётчатая дверь, и лифт мягко поехал вверх. Я покосился на старика, но тот лишь усмехнулся в седые усы и подмигнул.

Старый, явно поживший больше полувека, механизм чётко отсчитал четыре этажа, но не остановился на последнем, а поехал выше. Чердак?

— Мансарда. Ингварь Святославич питает нежную любовь к скошенным потолкам. Что дома себе комнату на чердаке сладил, что в управе кабинет под крышу перенёс. — Хохотнул в ответ на мой немой вопрос, дед Богдан.

— Тот самый полковник Турчанинов? — Спросил я.

— Он, шельма высокомерная. — Открывая очередную чугунную решётку, покивал он.

— От старого пня слышу! — Неожиданно донёсся до нас трубный голос. Я вышел следом за стариком из лифта и присвистнул. В конце коридора, у распахнутых настежь дверей, возвышался натуральный гигант, лысый, как коленка, зато усищи... Будённый отдыхает. Вот не ожидал, что импозантность окружного атамана перевалит за два метра.

— Знакомься, Ероха. Мой боевой товарищ — Ингварь Сажень, в недавнем прошлом полковник и командир Донской казачьей ТМБР^[2], а ныне окружной атаман Первого Донского округа, Ингварь Святославич Турчанинов, собственной необъятной персоной. — Со смешком произнёс дед Богдан, мне же осталось лишь учтиво шаркнуть ножкой и изобразить неуклюжий полупоклон. А куда деваться? Вообще, терпеть не могу подобные ситуации. Это старые друзья-товарищи могут так друг друга подкалывать, не обращая внимания на чины и звания, а вот нечаянным свидетелям таких пикировок лучше потом на глаза начальственным шутникам не показываться. Запинают, просто, чтобы показать разницу в положении и не допустить панибратства. Дурость, конечно, но далеко не редкая, увы.

— Так-так... а это, стало быть, и есть твой найдёныш, а, Богдан? — Смерив меня долгим взглядом, прогудел Турчанинов. Наверное, я должен был бы запыхтеть чайником от такого определения, но... старик, ведь, и в самом деле меня нашёл, приютил, накормил и --">