Александра Юрьевна Павлова - Проклятое дитя. На пути долга (СИ)

переплетя их руки и подняв их вверх, сделал первый шаг. Все так же близко, все так же тесно и крепко прижимая девушку к себе, синеглазый юноша двигался в ритм танца.

   Музыка все нарастала, достигая своего апогея, и вместе с ней нарастала страсть между теми, кто танцевал. Демон с легкостью кружил свою партнершу, с легкостью подбрасывал ее в воздух, ловя над полом и медленно опуская на него по своему телу, чувствуя каждый изгиб, и давая почувствовать себя. Кружась, танцующие расходились и сходились, чтобы с каждым разом оказаться прижатыми друг к другу еще ближе и теснее. Юноши становились за спинами своих дам, одной рукой сжимая ее руку на ее же талии, а другой скользя по второй вверх от запястья к плечу, а потом и горлу, обхватывая его, чтобы наклонить голову в сторону и податься вперед к лицу - слишком близко, слишком резко, почти касаясь друг друга. Столь же стремительный пируэт и девушка, сделав круг вокруг себя, снова находится лицом к лицу с мужчиной, на этот раз еще ближе - их лица разделяют буквально миллиметры, а дыхание становится одним на двоих. Глаза в глаза, и нет вокруг никого кроме двоих, что так тесно прижаты друг к другу.

   Анна задыхалась в сильных руках, голова кружилась от нехватки воздуха, что каждый раз резко покидал легкие, стоило только демону в очередной раз прижать ее к себе. Все ее тело было во власти юноши, и едва подчинялось ей, она едва могла контролировать себя - это делал он.

   Очередной взлет, и снова Анна с легкостью поймана сильными руками, медленно и плавно, катастрофически неприлично опускается на пол, скользя по большому телу своим. Руки сжимают широкие плечи, а голова и все тело запрокидывается назад, почти до пола, когда партнер склоняется над ней, ускользающей от него. Пары так и замерли, именно этим движением завершая танец - девушка в руках юноши, буквально уложена его телом назад, сильно прогибаясь в талии, а лица друг напротив друга. Бурные аплодисменты нарушили гнетущую, после смолкнувшей музыки, тишину. Медленно пары выпрямлялись, отходя друг от друга на куда более приемлемое расстояние, все, но не Анна со своим синеглазым демоном.

   Как зачарованная девушка не могла сделать ни шагу от него, все еще удерживаемая его руками, с бурно вздымающейся грудью, с широко распахнутыми глазами. Она стояла, тесно прижатая к нему всем телом, судорожно сжимая ладошки на его предплечьях, не видя никого и ничего вокруг, не замечая, как все не сводят с них глаз.

   Медленно, будто нарочно давая ей шанс остановить его, юноша начал склоняться к лицу Анны. Одна его рука крепче сжалась на ее талии, снова выбивая воздух из легких, что он словил своими губами. Другая скользнула к ее лицу, кончиками пальцев касаясь ее маски, щеки рядом, медленно проведя по контуру губ. И он наклонялся все ниже, обжигая своим дыханием ее губы.

   - Я не могу, - тихо-тихо прошептала Анна, с каким-то отчаянным отрицанием.

   - Я тоже. Но хочу как никогда прежде, - хмыкнул синеглазый демон.

   Оба закрыли глаза, едва их губы коснулись друг друга. Поцелуй был сказочным, в оглушающей тишине, в которой часы пробили полночь и маски спали. Они не видели и не слышали ни вздохов, ни разочарованных взглядов, ни шокированных взоров и неверящих восклицаний. Жадно и глубоко юноша целовал Анну, запутывая пальцы в ее уже светлых волосах, крепко и властно прижимая ее к своему телу. Его собственные локоны длинными прядями спускались вдоль спины и по плечам.

   Иллюзии пали. Удивительная, невероятная правда открывалась всем и каждому. Каждый не мог и боялся поверить своим глазам. Никто не ожидал подобного развития событий. И тем сильнее становился шок, чем дольше длился поцелуй - поцелуй принцессы Анны и принца Кассиана.

   Наслаждаясь лишь друг другом, они еще не знали кто они, не знали, что будет дальше. Наслаждаясь только друг другом, они забыли каждый о своем долге. Ни один не задумался о последствиях, хотя оба понимали, какой резонанс вызовет происходящее, стоит лишь маскам открыть правду. И только это позволяло им сейчас быть искренними и настоящими - незнание.

   И этот миг незнания они не желали прерывать - каждый по своим причинам. Но благоразумие одного, и покорность другой, не позволяли безумию продолжаться слишком

--">