Александр Альба - Камень (СИ)

гряду редко попадали, а, изучая руны, хорошо бы понимать и то, кто и как их снять или взломать может. Так что мысль отправить ненадолго и под приглядом племянника в людской мир сейчас, задолго до Большой жизни, сверлом вгрызлась в ум доброго мастера. А уж если гном что взял к себе в башку - тут и людской динамит не поможет эту задумку выбить! И когда он узнал, что старейшина Рарри направляет колонну из двух Зилков с товаром к пришлым в Пограничный - долго не раздумывал. Двалин отправился к старейшине и, не утаивая причин (у гномов это вовсе не принято), убедил его взять племянника в качестве охранника. Вообще-то это было не в обычае, хотя прямо предками это и не запрещалось. Конечно, Дарри прошел обязательную воинскую подготовку и начальную, первую из трех, службу в хирде, но все же в охрану обычно брали гномов, опытных в бою. Ну, или нанимали людей. Стреляли те, надо признать, получше гномов. Рарри, как водится, поупирался, но, во-первых, стволы и затворные группы работы Двалина были чуть ли не самой ценной частью груза, во-вторых, старейшина и сам тут был не без греха. Обычно на торги и даже на важные переговоры ездили гномы попроще, приказчики или управляющие. Видно, ему очень уж хотелось развеяться, и он в этот раз решил возглавить колонну сам. Так что взаимопонимание быстро, всего через полчаса взаимных упреков, хлопанья массивных ладоней по столу, сопения и споров, было достигнуто, а затем и закреплено добрым пивом.

Дарри, не подозревая о хитрых планах и коварных расчетах дяди, узнав о поездке, совсем было забыл гномье степенство, и только насупленые кустистые брови дяди Двалина его слегка привели к номинальным оборотам. Нет, он, конечно, не сидел в родных пещерах на цепи, и в людских поселениях бывал, но то были мелкие аборигенские городишки или торжища при замках владетельных баронов. Это все было - рукой подать, и давно не интересно, как все знакомое. А вот так - за четыре, а то и за пять с половиной (если старейшина решит ехать не через Вирац, а по Марианской переправе) сотен верст, да в большой город пришлых! Он воспринял это как подарок, так что весь день перед отъездом, проведенный, как водится, в бане, дяде пришлось вбивать в каменную башку племянника наставления и поучения, пробиваясь через мечтательность последнего. Хотя в бане о делах и не принято говорить, но - не удержался. Впрочем, баня и доброе тверское пиво придали ему благодушия, и напоследок уже, отдыхая, весь красный и распаренный, отдав последние наставления и заказы на покупки в Пограничном, кроме денег на эти самые заказы выдал племяннику на расходы неожиданно для самого себя много, вдвое больше того, что собирался дать вначале.

- Вот, - сказал он, протягивая взятый из резного шкафчика кисет из кожи выворотня, - тут шестьдесят марок. И тут..., - он вновь потянулся к шкафчику и вытянул из заговоренного только на него ящичка тяжелый цилиндрик в плотной коричневатой бумаге, - еще столько же. Добрых гномьих марок, людскими кругляшами это триста тверских рублей. Тебе точно должно хватить.

Заметив ошалевшие глаза племянника, он грозно сдвинул брови и рявкнул:

- Да не транжирь там! С толком потрать, на дельное что! А не найдешь дельного, так лучше назад привези! - и отхлебнул пива из солидной кружки, покуда племянник пересчитывал увесистые желтые кругляши толстыми, заскорузлыми, с вьевшимися в поры маслом и каменной пылью пальцами...

Рано утром Дарри, в кольчуге собственной работы, с прекрасной винтовкой дядиной выделки, не менее прекрасным топором, револьвером и ножом на поясе, а также вещмешком размером с небольшой утес, занял свое место в кузове второго грузовика. Вместе с ним ехал Гимли, почтенный и крайне раздраженный гном, ур-барак* (унтер-офицерское звание у гномов, водитель одной двадцатой хирда) в отставке, командовавший охраной каравана. Раздражен же он был тем, что ему навязали нового, не притертого к их отряду и непонятного пока сосунка, который лишь подземные демоны знают, как еще себя проявит. О чем громогласно и провозгласил из спутанных кущей, в забывчивости названных им бородой. Упрямый еще больше, чем любой другой гном, Дарри, оправдывая свое прозвище не стал обращать внимания ни на почтенность собеседника, ни его звание и должность. Он сварливо ответил:

- Я добрый член общины и выполняю свой долг, как положено и как велят обычаи!

- Ишь ты! Член, мать ее ети, общины! А я что - дырка в ейной заднице? Я, поди, еще почленистей тебя --">