Дмитрий Ясный - Демон возмездия (СИ)

или в карты? Не, я в планшике тачилу лучше погоняю! Тьфу! Планшик, пацики, пивасик, бабосики. Рожа в форточку не лезет, вместо люка канализационного можно использовать или пробоины в трюме затыкать, а все сюсюкает как недое... гм, недоделанный. И в армию этот откормыш домашний не ходил, плоскостопие у него, инвалид за деньги!

Синицын резко мотнул рукой с фонарем в левую сторону. Холодный цвет диодов фонаря быстро мазнул по фигуре в халате стоящей посередине двора коттеджа на коленях, чуть замер на дурацких меховых тапочках мелового цвета. Нет, не показалось, опять этот придурок выполз из своего дома и, брякнувшись на колени, зовет какого-то великого в свой дом и обещает ему мир!

И ведь совершенно трезвый сволочь, не обколотый и не обкуренный! Синицын к нему час назад зашел, участливо поинтересовался, все ли в порядке, а в ответ получил злобный взгляд и просьбу, процеженную сквозь зубы, немедленно пропустить к нему Великого Гостя! Что за гость-великан, фиг его знает, типа сразу они все сами и поймут, как его увидят.

'Вы узнаете Его, не узнать вам Его будет невозможно!'.

Ага, сам Владимир Владимирович заглянет на огонек к этому на всю голову больному экстрасексу! Наверное, такой же мудак припрется, в тапочках с бомбошками! Только тапочки у него будут темно синего цвета, как вон кроссовки у мужика стоящего рядом.

-А вы это тут как? Кто пропустил?!

Синицын совершенно растерялся, поняв, что не услышал, не увидел, да и вообще никак не заметил, когда этот мужик оказался рядом с ним и на автомате 'включил' агрессию.

Мужик в синих кроссовках чуть повернул голову в его сторону, с легким оттенком сочувствия и понимания в голосе, спросил:

-Тяжелый день? - и, не давая себе перебить начавшему открывать рот Синицыну, добавил - Ваш напарник, мордатый такой, пропустил. Я вон к нему, к Оленеву.

И вновь, на долю секунды опередив Синицына, задумчиво поинтересовался:

-И давно он так, наш Андрей Игоревич, на коленях стоит?

-Так второй час уже! Уйдет на минут десять погреться и снова бац на колени и блажит - приди, Великий, мира тебе дам!

Синицын нервно хохотнул, и как-то заискивающе глянув на мужика, тихо предположил:

-Вы же врач? С собой увезете? Он так-то нормальный всегда, сегодня только это.... Ну, вы сами видите - Синицын чуть замялся, а потом горячо продолжил - Но соседи на Оленева не жалуются! Ни разу! Он вообще на хорошем счету, людей, говорят, лечит! Знаете, кто к нему тут однажды приезжал?! Сам...

Зачем он стал оправдывать и защищать этого Оленева, Синицын и сам не понял, но вот тянуло от этого мужика чем-то странным и сильно напрягающим. Словно стоит мужик рядом и спокойно решает про себя, то ли сразу съесть ему этого Оленева или сперва поговорить?

-Я не врач, я его гость. Тот, кого он зовет.

Мужик полностью развернулся к Синицыну, чуть наклонил голову, ловя его взгляд:

-А вы идите, уважаемый Синицын О.Д. У вас же сейчас обход территории?

-Ага. Да. Это.... Разрешите идти?

-Идите.

И Синицын ушел. А что? Гость и гость, в гости пришел. А то, что тянет от него жутью и одет он во все черное и из кармана торчат такие же черные перчатки, ему то, какое дело? Он тут территорию охраняет, а не чудиков в мохнатых тапках на босу ногу!

А наш колдун и экстрасенс за прошедшею пару часов очень сильно изменился. Роговец еще раз окинул внимательным взглядом сидящего напротив пожилого человека. В возрасте, колдун, в возрасте! Лет семьдесят, не меньше. Сейчас с него слетел весь офисный лоск и прилизанность, на лице прорезались глубокие морщины, на кистях стали видимы старческие пигментные пятна, кожа сухая и отвисшая как у варана. Но тонкие бесцветные губы плотно сжаты и взгляд выцветших глаз прямой и твердый. Словно это Роговец обратился к нему с нелепым предложением взять к себе на службу, а не сам колдун, использую необычную, но странно узнаваемую форму обращения, не предложил свое служение Великому. То есть Великому Древнему.

-Сколько вам на самом деле лет, Андрей Игоревич?

-Полных, ровно восемьдесят пять.

Роговцев чуть не поперхнулся отпиваемым в этот момент кофе:

-И... И какова тогда максимальная продолжительность жизни колдунов?

-Таких как я, лет сто пятьдесят, двести максимум. Старейшины, те, что вне Ступеней, живут более тысячи лет. Слышал об одном, родом из Испании, что ему уже тысяча триста лет, примерно. Но он уже не низший, хм, то есть уже не --">