Алексей Фролов - Восход Левиафана (СИ)

партизанской бригады имени Щорса) было принято решение взорвать мост. Это была самая крупная партизанская операция за всю Великую Отечественную. Мост, конечно, взорвали. Снабжение было прервано на 28 дней. Немцы лютовали.

Все это Карн помнил еще со школы. А что сейчас рассказывают в школах на уроках истории? Даже подумать страшно. Он не так давно беседовал с одним выпускником. Парниша поднял тему революции 1917 года. На вопрос «какая из?» выпускник выпучил глаза и тупил минут десять, пока ему не пояснили, что в 1917 году в Российской Империи произошло две революции - февральская и октябрьская. Ну, это на самом деле мелочи. Карн усмехнулсявспомнив про одногруппницу, которой эта дата, в смысле 1917 год, вообще ни о чем не говорила. Вопрос - как поступила, как закончила? Понятно как. Понятно и очень горько.

Карн поднялся на мост. Это была узкая, но массивная, выстроенная, как говорится, на века, конструкция, простоявшая без ремонта уйму лет, хотя, казалось, ей это совсем не повредило. Напротив, мост обрел своеобразный колорит - облупившаяся краска перил, ржавь на стальных болтах размером с кулак, вылинявшие, растрепанные стальные тросы. Но мост производил положительное впечатление, несмотря на признаки явного запустения, он выглядел уверенно и надежно. Вечерами здесь можно встретить влюбленные парочки, студенток с «зеркалками» и откровенно завышенным чувством собственной значимости, наркоманов и любителей потрахаться на свежем воздухе.

Он остановился ровно посредине моста. Достал сигарету и прилип к горизонту. Река неспешно несла свои воды, ровно - с востока на запад. Молодое солнце наполнило водную артерию расплавленным порфиром вперемешку с бликующим багрянцем, от берега до берега. Удивительное зрелище, завораживающее своей простотой. Карн любил это место, любил порой приходить сюда, желательно - в одиночестве. Хотя там, за мостом, где лесные плеши хаотично сменяются косогорами и пляжами, можно неплохо провести время в компании. Там, как минимум, еще не все засрали и презервативы встречаются не под каждым деревом. Через одно, да.

Карн любил этот мост. Здесь он отдыхал, душой и телом. Однажды, давным-давно его привели сюда родители (иголка воспоминаний кольнула сердце), но сам он бывал тут и раньше. Лет в десять-двенадцать он имел какую-то сверхъестественную тягу к одиночным пешим прогулкам, но отнюдь не по улицам родного города. В частности - он обожал бродить по этому огромному парку, который фактически представлял собой относительно нетронутый кусок дикой природы, по-бунтарски раскинувшийся в самом центре древнего полиса, между двумя его районами. И ведь не боялся ни бомжей, ни маньяков, ни собак, ни лис (да, тут и лис видели!). Бродил себе один по холмам и лесным массивам с мыслями о вечном наперевес. Юность конечно храбра, но чаще беззаботна. И безрассудна. За что и любима стариками.

И ведь много чего видел он во время своих прогулок. Например, однажды наткнулся на мужика, дремучего такого, толи седоватого, толи рыжеватого, уже и не вспомнить. Мужик сидел на пеньке, положив ногу на ногу, на плечи был накинут длинный плащ грязно-синего цвета. Да и не плащ вовсе, скорее лохмотья, отдаленно напоминающие плащ. Подле пенька лежала забавного вида остроконечная шляпа с широкими полями, тоже - грязная, древняя. Рядом в траве Карн заметил длинную палку.

- Гуляешь, сынок? - спросил мужик абсолютно невыразительным, будто бесцветным голосом. Но зеленые глаза так и блеснули, будто вмиг прошили насквозь. Особенно правый, странный такой глаз, с металлическим отливом.

- Гуляю, бать, - Карн остановился в трех шагах от мужика. Он что-то почувствовал, но, как и большинство детей, столкнувшись с возможностью прикоснуться к иному, истинному миру, он даже не понял этого.

- Не боишься? - мужик прищурил один (нормальный) глаз, отчего второй засиял вдвое ярче.

- А стоит? - тогда он был откровенно дерзок, даже суров. Да он и сейчас такой, но тогда и правда - ничего не боялся.

- Тебе решать, дружок, - хмыкнул мужик и отвернулся. А потом неожиданно вновь повернул к нему голову и сверкнул (ненормальным) глазом. - Постарайся не потеряться.

Карн хотел ответить, мол, бать, не ссы, я - струя, но его отвлекла хрустнувшая ветка. Когда он вновь повернулся к пеньку, тот пустовал. Карна это расстроило, но не удивило. Многие этого не понимают, но на самом деле дети удивляются гораздо реже взрослых. Потому что видят гораздо --">