Юлия Викторовна Меллер - Опустошенный север (СИ)

путешественницы давно сошёл на нет, дорога, люди, всё надоело, но хотелось бы конкретнее отметить, что именно вокруг стало не так к чему привыкла.

Первым отличием было похолодание, причём заметное. Пожалуй, можно отнести это к плюсу. Не будет больше перебежки от одной тени к другой и обтирание платочком украдкой подмышками. Оказывается, по зиме можно соскучиться. Тут главное с одеждой подгадать, да тёплый, уютный дом иметь, с обязательным очагом, пушистыми коврами и вязание, сложенное в уголке дивана вместе с дремлющей кошкой.

Следующее, что бросалось в глаза, это подавляющее большинство светлоголовых. Так и хотелось подойти ко многим девушкам и подкрасить им ресницы, брови. Казалось бы, сплошь красота вокруг, одни блондины и блондинки, но жизнь не без сюрпризов. Симпатичных людей встречалось немного, а красивых, хотя бы как Илая, чтоб ей долго и муторно икалось, вообще не попалось по дороге. То в чертах лица подвох, то белёсые ресницы придают деревенский вид, то сложение тела не ахти.

Впрочем, много ли Ксения видела, сидя в карете? Всё это предубеждение, потому что ей не нравилась сама атмосфера. Ушла смешливость в людях, нет лёгкости в общении между мужчинами и девушками, в тавернах не танцуют по поводу и без, не флиртуют, не подначивают друг дружку. Даже рынки более молчаливы, чем в южным землях бывшего Метрополиса. У неё как крестьяне выпьют, так такой диспут могли закатить, такую философию выдвинуть, что учёным мужам только с блокнотиками бы сидеть, да конспектировать. А здесь? Пьют, едят, шепчут друг другу новости и осуждают, если кто чуть громче себя проявит.

Ксения одёрнула сама себя. Ведь южане поначалу ей казались немного вульгарными, громкими, яркими и хитрыми. Чего же сейчас она нос воротит? Быть может здесь люди более деликатные, сохраняют личную дистанцию, не суются в чужие дела бесцеремонно? Девушка, а старше землянка сейчас не выглядела, смотрела в окошко, пытаясь увидеть истину, но безуспешно. Тучи наползли на небо, морось повисла в воздухе и грязь, чавкающая под колёсами, успешно сбивали положительный настрой к справедливости, и хотелось только ворчать, как вокруг всё плохо, не по-привычному, а лучше уже наконец приехать домой, обустроить себе комфортный уголок и написать письмо мальчикам. Вот у кого сейчас форменный дурдом! Новая обстановка, люди, обязанности, требования, сплетни, подхалимаж, и нет мамочки рядом. Вздохнула и неосторожно стукнулась лбом об стекло. Карета немного резковато остановилась.

— Ксюшенька, приехали, — открыл дверцу муж, и едва девушка приготовилась вылезать, он ловко подхватил её и внёс в таверну.

— Мы у твоего знакомого? — тихонько спросила она, с любопытством подглядывая из-за плеча.

— Да моя сладкая, Харн снял нам комнату на верхнем этаже, там почище и потише, а ребята будут внизу. Возничих завтра-послезавтра отправим по домам.

— Думаешь, удастся так быстро нанять корабль?

— Конечно, — успокоил мужчина, — они каждый день сейчас ходят, лишь бы все наши пожитки влезли.

— Не побили бы фарфор, — забеспокоилась Ксения.

— Не волнуйся ласточка, ты так упаковала, что можно твою посуду с горы бросать, — фыркнул Ингвар, целуя, куда придётся, пока жена устроена на его руках и проходят они по тёмному коридору.

— Чего ты меня тащишь? — попробовала выбраться землянка из объятий, — дай размяться.

— Милая, ты так скрипела косточками пока вылезала, что я подумал, не будем пугать посетителей, донесу тебя до комнаты, а там уж разминайся, а я посмотрю, как ты выгибаешься кошечкой.

— Ты… — ахнула Ксения, а Ингвар отрыл дверь плечом и, поставив жену, лишний раз обнял, вновь одаряя поцелуями.

— Скоро будем дома, моя любовь. Ты увидишь настоящую зиму, пушистый снег, хрустальный лёд на речках. Ты знаешь, что сугробы у нас бывают выше человеческого роста? Ты вообще знаешь, что такое сугробы? А мороз, щиплющий за нежные щёчки? — шептал мужчина ей в ушко, щекоча горячим дыханием.

Ксения рассмеялась и от щекотки, и от предположений мужа, а он довольный, что она смеётся, только крепче обнял.

— Ксюша, как же я тебя люблю, как же сильно я тебя люблю.

— Ингвар, я тоже тебя люблю, но у меня в голосе звучит радость, надежда, а у тебя как будто тревога, — заметила

--">