Илья Александрович Зубец - Стальной Дух

своей подвижностью и поморщился: восхождение будет трудным. Выглянув еще раз в предыдущий зал и убедившись, что другого выхода нет, я медленно поковылял наверх, стараясь опираться на стену, чтобы не упасть. Голова раскалывалась, в груди иногда стреляло, но больше всего беспокоила нога, с каждым шагом начинающая болеть все сильнее. По моим ощущениям подъем длился чуть ли не целую вечность. Наконец сверху забрезжил слабый свет. Через пару десятков ступенек выяснилось, что он исходит из небольшого зазора между камнем стены и дверью. Я протянул руку и дернул за ручку в виде кольца. Дверь не сдвинулась с места. Вздохнув, я постучался в непреодолимую для меня преграду. На издаваемый мной шум никто не обратил внимания… Пришлось снова стучаться. И еще, и еще… Наконец за дверью послышались быстрые шаги, и в замочной скважине с громким лязгом пару раз прокрутились ключи. А в следующую секунду я был ослеплен хлынувшим в двери светом. Правда, его тут же почти полностью перегородил темный силуэт на фоне источника света. Лица разглядеть не получалось.

– Неожиданно, – констатировал голос незнакомца.

Через полчаса я уже сидел на узкой и твердой кровати и с интересом осматривался. Хозяин помещения, оказавшийся довольно благообразным на вид полноватым мужчиной средних лет, суетился в углу, пытаясь найти что-то в просто гигантской кипе бумаг в мой рост размером. Сама комната была не особо большой, но тоже наполненной тем самым голубоватым свечением, идущим непонятно откуда. Обстановка здесь была довольно скудной: два широких стола с какими-то подозрительно бурыми пятнами на столешницах и ножках, пара стульев и та самая кровать, на которой я сидел. Честно говоря, остальное пространство почти полностью было заставлено стопками каких-то бумаг. На полу повсюду валялись папки бумаг и письменные принадлежности.

– Прошу прощения за беспорядок… – Заметил мой заинтересованный взгляд хозяин помещения. – Здесь нечасто бывают гости… Как правило, уровень концентрации магической энергии негативно воздействует даже на мага, который не подготовился должным образом. Но тебе, друг мой, вообще плевать на это, судя по всему…

Я пожал плечами. Просто я мало что понял из того, что он сказал. Мог бы и понятнее изъясняться, а то обычные люди не понимают…

– О! Нашел! – возликовал мужчина, потрясая каким-то листком.

Он быстрым шагом подошел и пододвинул стул поближе к кровати, на которой я сидел. Он что-то внимательно изучал на этом листке. А я в этот момент гадал, когда же он догадается снабдить меня какой-нибудь одеждой. Стыдиться-то мне нечего, а вот подмерзать я стал. Пришлось в срочном темпе обматываться простыней, которой была застелена кровать.

– Дай-ка я тебя осмотрю… – пробормотал мой единственный собеседник, откладывая листочек в сторону.

Спорить я не стал. Может, что интересное скажет. Кто его знает? А вдруг он какой-нибудь видный ученый? Сейчас осмотрит меня и скажет, что мне осталось жить полчаса… Мужчина тем временем сначала аккуратно осмотрел рану на моей голове.

– Болит?

– Да… – немного хрипло ответил я.

– Голова кружится? Тошнит? – уточнил он.

Я мотнул головой.

– Как тебя зовут, помнишь?

– Эйстон Фримор, – припомнил я надпись на медальоне.

Раз он висел у меня на шее, то и имя, наверное, принадлежит мне. Если это имя вообще, а не девиз какой-нибудь… Но моему исследователю хватило:

– Хорошо. Меня Тристин, – представился он в ответ. – Что-нибудь еще помнишь?

– Тысяча сто девяносто четвертый год рождения, – ответил я наугад.

– Уже неплохо. Что-то еще?

Я отрицательно мотнул головой. Больше я действительно ничего не знал. Разве что какое-то отношение к некоему девятому легиону… Можно было и озвучить, конечно, но я не хотел дополнительных вопросов.

– Ясненько… Частичная потеря памяти, – констатировал Тристин. – Моторные функции в порядке, как говорить помнишь, сознание более-менее ясное… Вроде бы ничего опасного, хотя травма головы – непредсказуемая штука. Но, в принципе, ничего необычного.

Я молча прикрыл на секунду глаза. С памятью и вправду проблемы. Ничего вспомнить не могу. Но ходить, говорить и связно мыслить я могу. Более того, я даже без проблем понимаю, что можно делать в человеческом обществе, а что лучше и не пробовать… Например, я точно знаю, что ходить голым по улицам нельзя. И я даже понимаю значение слова «улица»…

– А вот этот --">