София Бисеренко - Тот, кто рядом - 3 (СИ)

Слишком уж приметен Марк Витальевич стал последнее время.

Чем хороша Москва - людей много, и никто никого толком не знает. И знать не желает. В подъезде постоянно кого-нибудь встречаю, когда привожу мебель и вещи из магазинов, но со мной никто не здоровается. Как и с Андреем и детьми. И это хорошо.

Собираю шкаф в одной из спален. Предлагали еще к доставке сборку дополнительно, но рабочие доверия не вызвали - не факт, что они мне саморезы молотком забивать не будут.

- Звонили из школ, где учатся Аня, Витя и Рома, - говорит Андрей, подавая отвертку. - Спрашивали, почему они не приходят на занятия. Сказал, что мы по делам в Москве, они приедут чуть позже.

- Хорошо, - киваю, вкручивая саморез, - только они не придут. Когда вернемся в Хабаровск, пойдешь и заберешь их документы, объясняя, что переводишь их в другую школу. Спросят куда - скажешь, что поближе к дому. В восьмую гимназию, например. Или в седьмую, они там рядышком стоят.

- А... а проверять не придут?

- Я разберусь, - всовываю полку. - Как придут, так и уйдут.

- А... они вообще учиться не будут, да?

- С чего ты взял? - беру следующий саморез. - Аню буду учить сам. Возможно, и Витю - но надо разобраться, что он вообще хочет и что вообще может. После четвертого класса пойдет в кадетскую школу.

- Интернат?

- Да, - киваю. - Тут, в Москве.

Молчит.

Кошка трогает лапой пачку саморезов.

Спустя сорок минут шкаф собран. Не идеально, но максимально лучшим способом - сам шкаф не очень качественный. Но дверцы перекашиваться не будут долго.

- А... можно спросить? - вдруг интересуется Андрей.

- Можешь не спрашивать, можно ли спросить, - вздыхаю. - Я же тебе уже говорил. Спрашивай, что хочешь. Отвечу.

- А зачем вам... все эти вещи, предметы? Вам ведь это не нужно, по сути.

- Не нужно, - соглашаюсь. - Но у меня есть люди, которые нуждаются в вещах. Это раз. Два в том...

Поднимаю взгляд на Андрея.

Смотрит внимательно, ожидая продолжения ответа.

- Два в том, - медленно говорю, - что если мы живем среди людей, то мы стараемся быть на них максимально похожими. В пределах разумного, конечно.

- Ясно, - чешет в затылке.

Ясно, что ничего не ясно.

Отбираю у кошки бумагу, в которой были завернуты саморезы. Сами саморезы приходится собирать по всей комнате.

Обустройство обеих квартир занимает неделю. Но с квартирой для Ромы помогает Апрель - я бы не успел один установить все скрытые камеры, которые хотел.

***

Хабаровск встречает промозглым дождем, хотя и середина сентября. Впрочем, дело ближе к октябрю - оно и логично.

Стряхиваем с одежды наледь.

- Как мороженые селедки, - комментирует птенец. - В глазури.

- Чем выше поднимаешься, тем холоднее, - пожимаю плечами. - Одежда остыла. И ты остыл. Потом ты пошел вниз через влажный воздух с моросью, и оно намерзло.

- Да знаю, - встряхивает плащ, с которого летят ледяные крошки.

- Тогда пойдем в дом, - киваю на окна.

Андрей с детьми прибыл домой еще днем.

***

Я могу много. Но только по очереди.

Все и сразу - не получается.

Дети. Апрель. Точнее, сперва Апрель, а затем дети. Птенец - первоочередное.

Ему надо приучаться к свету.

Это во всяких таких фильмах и книжках - укусил вампир, и дальше такое чудище вылезает - и сила есть, и все может.

В жизни так не получается. У только что пробудившегося птенца преимуществ совершенно нет. Свет смертелен. Физической силы нет. Летать не умеет. Ускоряться, оставлять себе знания выпитых - тоже учится не сразу.

Поднимаю голову.

Желтая ветка колышется за окном.

Один плюс - мы "живем" бесконечно долго. Времени может хватить на все.

К свету приучают долго и методично, хотя прием до безобразия простой - океан, глубина... а потом потихоньку в дневное время подъем до максимально терпимого уровня.

Меня этому учить стали в тридцать лет. Раз или два в неделю.

Поднялся я на поверхность первый раз спустя восемьдесят лет. И тут же нырнул обратно - уж больно солнышко жглось.

Искусственный ультрафиолет, кстати, нам безвреден. Как и радиация. Правда, до какого уровня, не знаю - не проверял. Да и не горю желанием проверять. Хотя один раз подобрался к саркофагу Чернобыльской АЭС. Вреда это не принесло, хотя я сильно глубоко и не проникал.

После того, как остался один - тренировки продолжал. И спустя две сотни лет после пробуждения первый раз --">