Роджер Джозеф Желязны - Знак Хаоса

низкое, либо оно сильно пригнулось, но я так и не смог понять, изучало ли оно всю нашу толпу целиком или только меня в отдельности. Я перегнулся и поймал Шалтая за пояс — а может, это был не пояс, а галстук, неважно — как раз в тот момент, когда он собрался опрокинуться на бок.

— Извините, — попросил я. — Не могли бы вы мне сказать, что это там за создание?

И только я показал — как существо выпрыгнуло, многоногое, длинный хвост, темная чешуя, стремительное тело извивается волнами. Обнажив красные когти, с задранным вверх хвостом оно мчалось на нас.

Затуманенный взгляд Шалтая двинулся навстречу моему и увильнул в сторону.

— Меня здесь нет, сэр, — начал он, — чтобы излечить ваше зоологическое неве… Бог мой! Это же…

Пока существо мелькало вдалеке, но приближалось быстро. Интересно, когда оно доберется сюда, оно так же начнет крутиться как белка в колесе — или роль белки была предназначена только мне, когда я пытался смыться из этого места?

Сегменты тела извивались, существо шипело, как сковородка, и весь его путь от нарисованной выдумки в наши края можно было легко проследить по потокам извергающейся слюны. Скорость его нельзя сказать чтобы стала меньше, скорее наоборот.

Моя левая рука дернулась сама по себе, и с губ сорвалась непрошеная цепочка слов. Я произнес их как раз в тот момент, когда существо пересекло поверхность раздела, сквозь которую сам я прорваться так и не смог; оно встало на дыбы, перевернув незанятый стол, и подобрало свои конечности, как будто собираясь подпрыгнуть.

— Брандашмыг! — закричал кто-то.

— Злопасный Брандашмыг! — поправил Шалтай.

Как только я произнес последнее слово и сделал завершающий жест, перед моим внутренним взором поплыло изображение Логруса^[5]. Темная тварь, как раз выбросившая перед собой передние лапы, мигом убрала лапы обратно, потом прижала их к верхней левой четвертинке груди, закатила глаза, издала тихий стон, тяжело вздохнула, свернулась, упала на пол, перекатилась на спину, и множество ее ног задралось вверх.

Над поверженной тварью появилась улыбка Кота. Губы двигались.

— Мертвый злопасный Брандашмыг, — сказали они.

Улыбка подрулила ко мне, и вокруг нее, наподобие запоздалой мысли, проявился весь остальной Кот.

— Заклинание, вызывающее инфаркт, верно? — поинтересовался он.

— По-моему, да, — сказал я. — У меня это своего рода рефлекс. Ага, теперь вспомнил. Заклинание по-прежнему висит здесь.

— Так я и думал, — заключил Кот. — Без магии что за пьянка.

Изображение Логруса, явившееся мне во время исполнения заклинания, включило заодно и слабую лампочку на затхлом чердаке моей памяти. Колдовство. Ну конечно.

Я же Мерлин, сын Корвина, — а это значит, что таких колдунов, как я, редко встретишь в местах, которые я частенько посещал за последние годы. Льюк Рейнар — также известный как принц Ринальдо из Кашфы — сам тоже колдун, хотя стиль его магии отличен от моего. И Кот, который, похоже, в этих вопросах собаку съел, мог вполне оказаться прав: мы живем внутри заклинания. Подобная ситуация — одна из очень немногих, где мои опыт и восприимчивость мало что могут сказать о природе моих затруднений. И все потому, что, если ситуация самосогласована, мои способности тоже должны попасться в лапы последствиям заклинания и подчиняться их силам. Мне пришло в голову, что это в чем-то смахивает на дальтонизм. И я не мог сказать наверняка, крутится ли наша пирушка без посторонней помощи.

Пока я об этом думал, к дверям бара прибыли Королевская конница и Королевская рать. Рать вошла и привязала к трупу Брандашмыга веревки. Конница поволокла его вон. Шалтай, пока все это продолжалось, слез вниз, чтобы сходить по нужде. Вернувшись, он обнаружил, что не может занять прежнее положение на табурете у стойки. Он закричал, чтобы Королевская рать ему помогла, но та была занята — она провожала полностью отключившегося Брандашмыга и поэтому крики Шалтая пропустила мимо ушей.

Подошел улыбающийся Льюк:

— Так это был Брандашмыг. Меня всегда интересовало, на что же он все-таки похож. Нам бы еще сюда заманить Бармаглота…

— Ш-ш! — оборвал его Кот. — Он должен быть где-то в росписи и наверняка подслушивает. Лучше его не дразнить. Он может, пылкая огнем, прискакать через глущобу и вцепиться тебе в жопу. О, бойся Бармаглота, сын, он так свиреп и дик! Не напрашивайся на --">