Владимир Аренев - Охота на героя

обещал принять вас, то есть горян, в Хэннале — если и не в самом, то уж по крайней мере помощь оказать всяковозможную. А теперь послушай меня. Хорошенько послушай и пойми, что дед твой всю жизнь вел нечестную игру. Я ведь знал все, что должно было случиться. Мне об этом рассказал еще отец Ахнн-Дер-Хампа. Он мне многое тогда разъяснил, и я тебя, так сказать, готовил к тому, что было предначертано. Так что Виниэль ушла от тебя по моей «настоятельной просьбе». Я ей все рассказал, и она поверила и признала, что так будет для всех лучше. Понял теперь?! — уже выкрикнул он, яростно сверкая глазами. — Это я тебе жизнь сломал! Понял?! Понял?!

— Да, деда, понял, — сказал Ренкр, накрывая его старческую руку своей ладонью. — Чего ж тут не понять? Только ты не вини себя. Поздно винить кого бы то ни было. Так хотели… а, не знаю я, кто так хотел, но ведь кто-то же хотел, кому-то же все это было нужно, ведь так?! Вальрон, например, хотел этого и Транд… Где они, кстати?

— Мастер умер, — ответил Панл после некоторой паузы. — А Транд ушел лечиться, плохо ему сейчас.

— Понимаю, — кивнул Ренкр. — Гора умерла, а он это чувствует. Ну да ничего, он-то справится. Главное, чтобы все мы сейчас справились с самими собой, дальше будет проще. Светает уже, — заметил он, посмотрев в окно. — Пойду.

— Куда?

— Хочу еще раз в город зайти. Тянет… — Он неопределенно взмахнул рукой.

— Не ходи! — вскинулся вдруг дед. — Не ходи, мальчик! Ты ведь похож…

Он так и не закончил.

— Тем более пойду, — уверенно молвил Ренкр. — Куда идти-то?

Дед так и не ответил. Внук приобнял его за плечи, встал и пошел к воротам. Уже спускаясь по ступенькам, почувствовал, что яд начинает действовать. Тело стало каким-то вялым. Неожиданно вспомнилось предсказание зеленоволосого Фраррина: «Ты умрешь нескоро, когда один народ пойдет войной на другой, чтобы вместо двух остался один; когда ты встретишься с самим собой! Доволен?»

— Да, — снова, как тогда, прошептал Ренкр. — Итак, иду на встречу с самим собой!

Он зашагал к воротам.

Видимо, те два мальчика каким-то образом проникли в город и разнесли по нему панику, словно заразную болезнь. Перед Ренкром захлопывались двери домов, а из окон, расплющив носы, следили за ним горожане. И шепот, ни на миг не умолкающий шепот, такой тихий и такой громкий: «Вернулся! Он вернулся! До чего похож! Вернулся!»

Ренкр не знал, что было причиной испуга хэннальцев. Сейчас это мало его заботило. Он шел к Площади Героев, чтобы поклониться плите своего отца.

Он увидел, когда оказался там, на Площади. Правда, теперь это была Площадь Героя.

/когда ты встретишься с/ /когда/ /с самим собой/ Это была работа старого Вальрона, тут Ренкр не имел ни малейшего сомнения. Больше некому. Она на самом деле удивительно походила на оригинал.

Он заглянул в свои собственные зрачки, каменные и холодные, остывшие за ночь. Улыбнулся.

На краю Площади мелькнула чья-то тень, знакомая и незнакомая одновременно. Ренкр кивнул ей — так кивают старому, давным-давно забытому и прощенному врагу-сопернику. Или другу. Или любимой. Теперь уже все равно.

— Вы всегда боялись мертвецов. Оживших мертвецов.

На постаменте что-то было написано. Он наклонился, чтобы прочесть.

«Герою Ренкру навек от благодарных жителей спасенного им Хэннала».

Поднялся. С каждым мгновением шевелиться становилось все тяжелее, словно двигаешься в вязком вареве, горячем и густом.

/"спасенного им"/ /тобой спасенного/ /ну как, спас их, а? от горян — спас?/

— Ваш век закончился! — выкрикнул он в каком-то яростном неприятии, неприятии не вообще чего-то абстрактного, а именно этой скульптуры, которая будто насмехалась над всей его жизнью.

— Ваш век закончился, — повторил уже тише, наблюдая, как колодец за спиной испуганно пятится.

— Закончился, — упрямо вымолвил заплетающимся языком.

/а герой — умер/ И упал на булыжники мостовой, такие неожиданно мягкие и нежные.

Конец первой книги «Летописей Ниса»

Киев, 1995 — 1997, 1999 гг

--">