Алёна Дмитриевна Реброва - Пути неисповедимых

таким образом? — опасно прищурила золотые глаза змея.

— Я скорее умру, чем предам интересы гильдии, — покорно склонил голову Адольф. — Я лишь думаю, что есть вероятность…

— Чего?

— Я думаю, нам не стоит убивать Дейкстера, не разобравшись. Он предатель и вор, но его всегда волновала справедливость. Уверен, когда он все поймет, вновь станет служить твоим целям.

— Что ты можешь знать о моих целях, — хмыкнула Юкка, царапнув когтем прекрасную медную чешую на своей щеке.

— Немногое, но мне хватает и этого, — Адольф опустил взгляд в знак покорности. — Я все же настаиваю на том, чтобы ты не спешила с убийством рыцаря.

— Настаиваешь? Что ты себе позволяешь!? — Юкка мгновенно распалилась. — Думаешь, раз приполз ко мне искалеченный, я не добавлю тебе за наглость!?

— Понимаю, риск велик…

— Именно! Риск слишком велик! Потому я сначала верну артефакт, а потом, перерезав Донану глотку, спрошу у его трупа, зачем тот ему понадобился.

— Дейкстр может быть полезен…

— Он — бесполезен, и я не хочу слушать этот безумный бред, который ты несешь, — отчетливо проговорила Юкка, закрывая тему. — А вот что до Бэйр… Эта девица мне нужна живой и здоровой. Ты понял?

— Да, — кивнул Адольф, прикрыв оставшийся глаз. Предводительница не должна была видеть, насколько ему не нравился ее приказ.

— Ты будешь ждать, пока изгнанник не вернется в Тангей. Схватишь его, когда он будет близок к Искуплению.

— Как прикажешь.

Адольф почувствовал, что разговор закончен и, подождав некоторое время, позволил себе обмякнуть в мягком сиденье. Он не спал уже несколько дней и чувствовал себя безумно уставшим. Закрыв единственный глаз, змей попытался окунуться в полудрему. Ланк не заметил, как Юкка обеспокоенно покосилась в его сторону.

— Пострадало что-нибудь, кроме лица? — неожиданно спросила она, мгновенно выведя Адольфа из состояния покоя. Он вновь сел ровно, напрягая непослушные мышцы.

— Несколько пальцев, — кивнул Адольф и продемонстрировал три обрубка на левой кисти. — Отдавило обожженными досками.

— Бывает хуже, — равнодушно сказала ланк. Это можно было понять, как облегченный вздох. — Еще что-то?

— Чешуя на теле и все.

— Ничего страшного, переживешь.

— Да, — кивнул Адольф. При этом он подумал о том, что смириться с таким уродством ему, Снежному Змею, будет очень нелегко. Где его бездонные бирюзовые глаза, где идеально белые волосы, где чешуя, как будто из серого металла? Остались только отвратительные ожоги по всему телу и голый череп, а единственный глаз потускнел и постоянно гноился. — Ты говорила, что отвезешь меня куда-то. Куда?

— Узнаешь, когда прибудем. Ехать еще около получаса, так что отдыхай и набирайся сил. Они тебе понадобятся.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся ланк и опустился на сиденье повозки, закрыв глаз.

— Сын?

— Да?

— Еще один промах и я вынуждена буду тебя убить. Не смей подводить меня снова, ты понял?

— Я сделаю все, что будет в моих силах, — пообещал Адольф, мысленно давая клятву.

На этот раз змей сразу крепко заснул, крайняя измотанность дала о себе знать. После последнего провала люди, данные ему под командование, ушли, оставив полуживого предводителя. Весь месяц Адольф вынужден был бороться за жизнь, лишь каким-то чудом ему удалось не погибнуть от страшных ожогов и голода. Сейчас Снежный Змей представлял собой жалкое зрелище: тощий, облезлый, изуродованный калека.

Юкка не смогла сдержать горестного вздоха, когда внимательнее разглядела своего воспитанника. Конечно, Адольф не был ей родным сыном, так как она, глава гильдии, просто не могла позволить себе родить собственного ребенка. Ланк нашла его в канаве еще крошечным змеенышем, сама не зная, зачем, взяла к себе и вырастила, как родного. Никто в гильдии не знал об этом, она никогда выделять сына из прочих членов, у него не было никаких привилегий… до недавнего времени. Узнав, что Адольф не смог избавиться от предателя, она, вопреки правилам, не убила его, а просто лишила членства гильдии, заставила исправлять ошибку. Когда змей не справился во второй раз и остался калекой, она обязана была его прикончить, как лошадь, сломавшую ногу. Но вместо этого Юкка помогает ему вновь.

Причиной такого отношения была не столько материнская привязанность самой главы, сколько привязанность Адольфа. С детства он готов был на все ради матери, терпел побои и унижения, но никогда не смел --">