Орсон Скотт Кард - Джамайка

миг спустя его затопила радость. Гэн до него дотронулся. Гэн двигается. Может, это не случайно? Неужели калека пошел на поправку?

Джам попытался высвободить запястье, но тщетно — хватка брата напоминала стальной капкан.

— Погоди, Гэн, так я не смогу застегнуть подгузник…

— Покажи, — произнес Гэн.

Джам в изумлении воззрился на него. Он действительно это сказал? Или дело в игре воображения? Или в способности Джама понимать, чего хочет Гэн? Глаза брата оставались закрытыми. На вид все было, как всегда. Вот только его пальцы все крепче сдавливали руку Джама.

— Что тебе показать?

— Камень.

Джам вздрогнул. Он ни слова не сказал брату о камне.

— У меня его нет.

— Нет, есть.

— Гэн, можно, я за мамой схожу? Она должна знать, что ты заговорил.

— Нет, ей не нужно знать. Разожми кулак.

Джам разжал руку, которую держал Гэн.

— Не ту, другую.

Правая рука Джама все еще сжимала край подгузника. Он застегнул липучку, а потом открыл ладонь.

Точно в ее середке, наполовину погрузившись в кожу, лежал камень. И светился.

— В нем есть сила, — сказал Гэн.

— Так что же получается, камень вылечил тебя?

— Нет, я не вылечен.

На глазах у Джама камень погрузился в ладонь, скрылся под кожей, — как будто его и не было.

— Но его же не было у меня раньше, Гэн! Как узнать, что он еще там.

— Он там. Просто надо правильно смотреть.

— Но я даже не прикасался к камню. Каким образом он проник мне в руку?

— Это все твой учитель-химик. Он служит врагу, который заманил меня в ловушку. Накапливает для него в камне силу, которую отбирает у детей. Теперь ему нужно признаваться своему хозяину, что камень потерян. — Гэн улыбнулся безрадостно, неестественно, как будто кто-то управлял его телом, на мгновение растянув уголки рта. — И химик захочет получить его назад.

— Ну да… — кивнул Джам.

— Не прикасайся к нему. И не позволяй прикасаться к себе.

— Ты про учителя?

— Если он дознается, что камень у тебя, станешь беспомощным калекой, как и я. Или умрешь.

— Значит, это не папа сделал?

— Папа ударил меня, как до этого бил сотню раз. Думаешь, я когда-то позволял причинить себе боль? Нет, одновременно с ним ударил мой враг. А виноват, получается, папа. — Будто прочитав мысли Джама, Гэн добавил: — Только не надо жалеть папу. Он ведь каждый раз верил, что бьет по-настоящему.

— Так это камень позволяет тебе говорить?

— В камне накоплена сила. Когда ты уберешь руку, я снова ослабну.

— Значит, никогда не уберу. Ты можешь встать и идти?

— Тогда я израсходую запас силы в камне за час.

— Что происходит, Гэн? Кто твой враг? Ты что, был в банде?

— В банде? — Гэн дернулся от мрачного смешка. — Можно сказать и так. Да, в банде. Эти банды тайно управляют миром. Идет война за сферы влияния, невидимая для людей, которые не чуют магию. Волшебники обладают неимоверной мощью. А это цена, уплаченная мной за дерзость.

— Неужели тебе никто не может помочь?

— Мы никому не доверяем. Невозможно догадаться, кто же служит императору.

— В Америке нет никаких императоров!

— В истинном мире нет никакой Америки. Только волшебники и их игрушки. Президент, армия, деньги — что это, если не игрушки для того, кто может управлять законами физики? А теперь отпусти меня, пока мы не исчерпали всю силу камня. Она еще нам понадобится.

— А ты и правда зачарован? Как в книжках?

Но ответа Джам не услышал, поскольку пальцы Гэна разжались и братья больше не касались друг друга. Больной лежал на постели так же, как все предшествующие годы, — с расслабленным лицом, неспособный не только двигаться и разговаривать, но даже узнавать родственников. Но его сознание оставалось в беспомощном теле — Джам всегда в это верил, и мама как будто верила… притворялась, что верит. И ведь только что Гэн говорил, казался живым…

Джам опустился на пол рядом с кроватью Гэна и расплакался.

Когда в комнату вошла мама, Джам постарался сдержать слезы, но не успел. Она все увидела.

— О, детка! — воскликнула она. — Ты правда заболел? Или все-таки в школе что-то случилось?

— Гэн, — ответил мальчик.

Она подумала, что поняла его печаль, и уселась рядом и плакала вместе с ним о своем взрослом сыне Гэне, который был когда-то другом и защитником, а теперь лежал в гостиной неподвижный, как труп в гробу, из-за чего ее жизнь превратилась в бесконечные похороны. Вначале Джам хотел объяснить, что же --">