Элейн Каннингем - Крылья ворона

не надо было от нее ничего, лишь бы она была счастлива, умер на Руафиме.

Она сумела выдавить презрительную полуулыбку.

— Очень ли тебя шокирует, если я скажу, что пожелания Триль — не самое первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь?

— Значит, ты не вернешься?

— Нет. Можешь убить меня или хотя бы попытаться.

Шакти кивнула, будто ожидала этого.

— Если дроу Мензоберранзана узнают, что ты жива, они не перестанут искать тебя. Ты это знаешь.

Лириэль кивнула.

— Есть другой путь. — Малиновые глаза указали на маску, привязанную к поясу Лириэль.

Та сразу поняла и отцепила маску. Шакти повесила ее себе на пояс. Маска помнила свою предыдущую владелицу, и жрица обрела облик Лириэль — и кое-что еще.

Все темное величие Ллос засияло в ставших теперь янтарными глазах жрицы.

— Вот чего ты лишилась, — произнесла Шакти, и голос ее был полон силы. — Ты сделала свой выбор, предпочла служение власти. И что ты получила взамен? Ты лишилась милости Эйлистри. Ты одна. Ты ничто.

Мрачный смех взлетел по ветру, и свет безумия исчез из глаз Шакти. Оставшееся в них удовлетворение было ее собственным.

— Что бы ни заявляла Мать Триль, она хочет твоей смерти. Ты утратила благорасположение Ллос, что еще важнее. Полагаю, Архимаг быстро смирится с потерей дочери, но если Громф заподозрит, что ты жива, и станет слишком докучать требованиями вернуть тебя обратно, у нас будет, средство успокоить его. Лучше всего, если он станет рассматривать это, — Шакти умолкла и пренебрежительно указала на свое новое лицо, — как пешку в своих жалких маленьких интригах, Триль будет знать об этих играх, и благодаря мне мы сможем постоянно расстраивать планы этого глупца.

— Громфа не так-то просто одурачить, и ты не владеешь магическими заклинаниями. Но я думаю, что у тебя и на это есть решение.

Глаза Шакти обратились на Летящий На Крыльях Ветра.

Лириэль без колебаний протянула амулет жрице. С его помощью Фиодор обрел свободу. Теперь он освободит ее тоже. Его сила исчерпана. И все зло, что он должен был совершить, тоже уже свершилось. Пусть Шакти узнает об этом как-нибудь в другой раз.

— А наемники?

Шакти сразу поняла, что она имеет в виду.

— Они, конечно, не должны вернуться в Мензоберранзан. Что произошло здесь и что это значит для дроу — тайна, и она должна быть сохранена как можно дольше. Я вернусь в город одна.

— Ты хочешь убить меня. Почему же?..

Жрица перевела взгляд та Горлиста, лежащего с мечом в горле.

— Этот мужчина тоже хотел убить тебя. Он хотел этого больше всего на свете. И это сделало его слепым и упрямым.

— Да к тому же еще и мертвым.

— Это логическое следствие слепоты и упрямства. — Шакти отвязала от пояса маску. Опять в своем собственном облике, она взглянула на Лириэль в последний раз. В глазах ее горела вся безграничная ненависть Абисса.

— Однажды ты победила меня. Я усвоила этот урок. Проклятие дроу — не поддающаяся контролю ненависть. Если я смогу уйти и оставить тебя в живых, я буду знать, что выдержу любое испытание.

Лириэль промолчала в ответ. Очевидно, не одна она сильно изменилась за последние несколько месяцев.

— Ты станешь великой Правящей Матерью, — сказала она Шакти.

Улыбка дроу была холодной и довольной.

— Я знаю.

Хриплый крик прозвучал над головой, и темная крылатая тень заскользила по затянутому облаками небу. Она кружила над одним и тем же местом, указывая на затаившегося врага — скорее всего, одного из мужчин-дроу, спасшихся бегством после проигранного боя.

Торн мельком подумала, что надо будет научить новых сестер по стае тому, что она знает о воронах. И самой ей тоже есть чему поучиться у них. К дроу она уже присмотрелась и видела ее силу. Что же до Шарларры, то в любом эльфе, который ездит на теу-келита — одном из легендарных лунных коней Эвермета, — сокрыты глубины, достойные изучения. Историю о том, как такой конь покинул священный остров, наверняка стоит послушать.

Глубокое удовлетворение, неведомое ей прежде, наполнило душу литари. Она скользнула в свое волчье обличье и присоединилась к охоте.

--">