Наталия Ивановна Московских - Зов Тайрьяры

лорда Гариенна я полностью оправдал свою репутацию.

В нашу милую беседу решил вмешаться Корвин Бонс, который стоял на ногах довольно шатко из-за обильной кровопотери.

- Он защищал предателя, милорд! - с жаром выкрикнул раненый, вновь болезненно закусив губу.

И вот мы снова к этому вернулись. А ведь, казалось, проигрыш в схватке должен был заставить этих тугодумов хотя бы прислушаться к моим словам.

- Его Величество не объявлял барона Экгарда предателем, - возразил я, тяжело вздохнув, точно пытался втолковать что-то безграмотному крестьянину, - он лишил его прежнего титула, не более того. Руан Экгард не был казнен, как его отец, он присягнул на верность Его Величеству и уже много лет исправно демонстрирует свою преданность. Поправьте меня, если я неправ, милорд, но обвинять барона Руана Экгарда решительно не в чем. Если только в том, что в его жилах течет кровь его отца. Разрешите наш спор? Или одного клинка против двух было достаточно?

Последние слова я адресовал Массену Гариенну, уверенно взглянув ему в глаза. Капитан королевской гвардии недовольно нахмурился. Ему хватало других забот, кроме как слушать про старый политический скандал, спровоцировавший сегодняшнюю трактирную драку.

Я смотрел ему в глаза, понимая, что рыцарь, носящий на своем белом плаще вышитый герб королевской семьи - геральдического ястреба, сжимающего когтистыми лапами два скрещенных меча, - не может возразить мне.

Взгляд Корвина Бонса сверкал яростью, а глаза Массена Гариенна не отрывались от вытатуированного на тыльной стороне моей правой ладони вытянутого черного креста. Защитные перчатки, сделанные на заказ, специально, чтобы было видно метку Святой Церкви, в этом месте были прошиты редким плотным прозрачным материалом, получившим название "паутина".

Я невольно опустил взгляд на правую руку, испачканную кровью Корвина Бонса, и поспешил убрать ее за спину, мысленно возблагодарив своего покровителя. Хотел я того, или нет, но эта метка не раз спасала мне жизнь и помогала избегать крупных неприятностей. Наверное, если бы не рисунок, я бы уже гнил в городской темнице Эллы.

- Довольно, - покачал головой Массен Гариенн в ответ на мои слова о главном изгое высшего общества Дирады, а особенно ее столицы, - лейтенант Найтинн, проследите, чтобы раненые были срочно доставлены к лекарю.

Я услышал облегченные вздохи своих бывших противников. Гвардейцы спешились, двое из них помогли Вольфу Ниссу подняться. Бонсу помощь не требовалась, хотя шел он неуверенно и мог вот-вот потерять сознание.

Я поднял голову на лорда Гариенна, размышляя, что грузный бородач уготовил для меня. Серые глаза рыцаря холодно блестели, скользя по спрятанной за спину руке, на которой была татуировка. Как ни странно, он избегал прямого зрительного контакта со мной. Похоже, от моего лица у милорда уже появилась оскомина... а я ведь только вернулся в Эллу. Какая жалость!

- Райдер Лигг, - произнес он, и я поморщился от звонкой гордыни, зазвеневшей в голосе капитана гвардейцев, - ты арестован.

Спешились еще трое стражников. Двое из них завели мне руки за спины, третий изъял оружие, мрачно следя за каждым моим движением. Всерьез думает, что я буду сопротивляться? В таком случае, я быстро составлю компанию казненному отцу барона Экгарда.

Бегло обыскав меня и убедившись, что больше я оружие нигде не прячу, стражники повели меня прочь с Рыночной Площади на допрос. Правда, в моем случае это можно, скорее, назвать, воспитательной беседой.

Однако многие простые люди искренне считают, что на любом допросе применяют жестокие пытки. Готов поклясться, что кто-то из моих бывших зрителей, услышав слово "арестован", начал читать по мне заупокойную...

***

Решетка окна моей камеры оставляла на пятне дневного света, проникающего с улицы, неуклюжую грубую полосатую тень. Не знаю, сколько времени я созерцал это бесполезное зрелище, но вскоре мне начало казаться, что темные полоски двигаются на солнечном пятне, и от этого голова начала чуть ныть. Я поспешил закрыть глаза, молясь, чтобы эта легкая головная боль не переросла в мучительную мигрень. Глаза оказались слишком сухими и отозвались неприятным жжением, стоило сомкнуть веки.

Я, вздохнув, присел на пол и усмехнулся: Массен Гариенн

--">