Тим Скоренко - Ода абсолютной жестокости

Оглядываюсь. В двух метрах от меня стоит вчерашняя женщина, встреченная мной в поле, а за её спиной – мужчина, крепкий, бородатый, черноволосый. В его руке – кнут. Он отталкивает женщину назад, размахивается и бьёт меня кнутом.

Горячая кожаная змея обвивается вокруг меня, мужчина дёргает, и я слетаю с лошади. Я не знаю этих людей, но они могут знать, кто я. Они обязаны знать, кто я.

Мужчина заносит надо мной топор, я выворачиваюсь и вскакиваю на ноги. Мои руки стянуты кнутом, но это не мешает. Я взмываю в воздух и бью мужчину в грудь, он падает. Женщина прыгает мне на спину, но я уже освобождаюсь от кнута и бью её по голове кулаком. Кастет с шипами разрывает ей лоб, она падает. Мужчина неловко встаёт с земли. В его руке – топор, но он не знает, что с ним делать.

Я снимаю с пояса семихвостку с крюками. Надо преподать урок быдлу.

– Ну что, сука, – говорит он, – на женщин легче нападать?

Неожиданно ко мне возвращается абсолютное хладнокровие. Я выпрямляюсь, держа плеть в правой руке, и сверлю мужчину глазами.

– Нет. На женщин нападать труднее, потому что их приходится насиловать. Мужика достаточно просто убить.

Это выводит его из себя. Он бросается на меня с криком. Я увёртываюсь, подставляю ему подножку и бью тяжёлой плетью по спине. Крюки рвут его холщовую рубаху, впиваются в кожу и выдирают куски мяса. Пока он не встал, бью второй раз, третий. Он рыдает, пытается отползти. После пятого удара на его спине уже нет ни рубахи, ни кожи, плеть выдирает куски мышц и органов. Женщина с раскроенной головой лежит неподалёку.

Заканчиваю экзекуцию. Осматриваюсь. Всё вокруг в крови. Быдло столпилось и смотрит на меня, как на заморскую диковинку.

– Меня зовут Риггер! – ору я.

Все молчат.

– Вы слышите? Меня зовут Риггер.

Молчание.

– Вы все знаете, кто я такой. Вы все знаете, что я Риггер. В следующий раз я не буду так милосерден. В следующий раз он станет рабом на каменоломне. На-всег-да, – я чеканю слоги.

Молчание. Женщина с высоким лбом и огромными голубыми глазами подводит мне коня. Запрыгиваю на него. Женщина смотрит на меня снизу вверх.

Ухмыляюсь, посылаю ей воздушный поцелуй и еду дальше.

* * *

Пантера уже ждёт меня.

– Ты поздно сегодня, Риггер, – говорит он.

– Пришлось задержаться.

В глазах Пантеры читается интерес, но я ничего ему не скажу. Сам узнает, если захочет.

– Вторая порция?

– Давай.

В мои обязанности входит не только проверять рабов и наёмников. Это просто рутина. Когда на провинцию напали дикари с севера, я был личным телохранителем Жирного. Войны не бывают долгими, когда враг бессмертен. Счёт идёт не на убитых, а на взятых в плен. Та война продолжалась всего один день, за который с головы Жирного не упал ни один волосок. Он боится боли. Со мной он боится только той боли, которую причиню ему я.

– Киронага, ну, тот, с катаной – не гладиатор, – говорит Пантера.

– Догадываюсь.

– Вчера никто не смог даже ранить его. Он как заколдованный. Боец такого уровня не будет зарабатывать на гладиаторских схватках. Он может в одиночку разметать стражу любого наместника и стать наместником сам, если захочет.

– Я думаю, он как-то связан с Императором.

– Вероятно.

– Это может быть проверкой, кстати.

– Тоже возможно.

Мы уже находимся в том же самом месте, что и вчера. Те же пять клеток вдоль стены: одна пустует.

– Выпускай.

Я не тружусь снимать кобуру. Сегодня я уверен в себе.

Пятёрка выходит неуверенно. Трое похожи, точно братья, почти одинаковые, здоровенные, обросшие, как медведи. Маленький человечек, узкоглазый и желтокожий. Высокий жилистый негр, причём не полукровка, а настоящий, из-за морей. У него абсолютно чёрная, непроницаемая кожа и огромная нижняя челюсть. Которую легко сломать.

– Первый.

Негр идёт ко мне. Я подпускаю его поближе, а потом резко пригибаюсь и подсекаю ноги. Он неуклюже падает. Ударом пятки перебиваю ему шею.

– Ты не оригинален, – говорит Пантера.

– Мой любимый способ.

Они все защищают голову, живот, гениталии – только не шею. Убить человека ударом по шее – проще всего. И быстрее.

– Следующий.

И тут тройка похожих бросается на меня. Желтокожий человечек остаётся позади.

Они сговорились: уже бывали такие случаи. Тогда я поступаю просто. Они не представляют устройства моей кобуры.

Не вынимая дробовик, я стреляю прямо с бедра: кобура держится на шарнире. Дыра в груди первого размером с бильярдный шар. Второму выстрел разносит ногу, он --">