Алексей Алексеевич Глушановский - Путь демона. (Тетралогия)

речной лошади, еще можно добыть, – рассуждал Олег. В конце концов, в запасниках музея палеонтологии, где он подрабатывал прошлым летом, этих окаменелых позвонков динозавров было столько, что пропажи одного никто не заметит.

С волосом было и того проще. Гиппопотам Алмаз, обитавший в городском зоопарке, отличался крайне спокойным и добродушным нравом и за один-два «московских» батона, которые он обожал, с удовольствием давал себя погладить, так что снять волосок не представляло проблемы.

Однако, скажите, где же в этом мире можно добыть такие, воистину мифические вещи, как прядь волос целомудренной лицедейки, слюна правдивого адвоката и капля крови честного министра?!!

Подумав и так и не найдя способа добыть столь редкостные ингредиенты, Олег с сожалением отказался от идеи разбогатеть, занявшись поиском кладов. Он уже собрался уходить, с грустью констатировав отсутствие в книге более полезной информации, когда, перевернув последнюю страницу, обнаружил приклеенные к ней два листка бумаги с рукописным текстом. На одном из них странным угловатым почерком на русском языке было выведено «Свобода пути», а ниже – три строчки рун, похожих на скандинавские. Олег внимательно разглядывал листок. Древнескандинавский алфавит он знал весьма неплохо, мог читать на нем и даже обладал некоторым словарным запасом – сказывалось увлечение и общая способность к языкам. Однако эта надпись сильно отличалась от всего, что он видел раньше. Какая-то неправильность, незавершенность в написании рунных слов, не дающая сосредоточиться, прочитать, даже внимательно разглядеть написанное. Олег вертел листок так и эдак, пытаясь разглядеть текст, но смысл ускользал, словно юркая уклейка из руки неопытного рыбака. Олег все больше сосредоточивался на неуступчивом листочке, словно впадая в медитацию, весь окружающий мир отступил, подернулись серым сумраком невнимания книжные полки, куда-то вдаль ушло окно с веселым и солнечным городом за ним, но упрямый листок не сдавался.

Тогда Олег решил взять его измором. Начать читать вслух, по букве, произнося каждую руну по отдельности, а затем из них уже в памяти собирать слово.

–  Э-р-р-и-м, тьфу, нет. Э-р-р-у-м гх-а-р-а-шти…

Что за язык? Непонятно. Однако, явно не скандинавский. Но почему тогда руническое письмо? – успел подумать Олег.

Внезапно перед глазами Олега мелькнул словно клочок рыжего пламени, и сразу все изменилось. Погас электрический свет, но видно не стало хуже. Ровным желтоватым сиянием засветилось пространство пустой библиотеки Неярким зеленоватым свечением окутались стоящие на полках книги. Когда Олег взглянул на себя, то увидел как по нему, пульсируя, прокатываются волны оранжевого, синего, фиолетового пламени. Он вспомнил, что так уже было. Тогда, на даче у Сереги, он уже видел этот проблеск пламени, очертаниями напоминающий женское лицо, и сигарета в руках вдруг затлела от небрежного прикосновения пальца.

Стараясь сохранить это необычное состояние, он перевел взгляд на текст и словно завороженный прочел вслух вдруг ставшие ясными строки.

Эррум гханаш ти увайре.

Зенум угандш зум шайде.

Эрхабн нун зигданшрайде!

Обычно мягкий и спокойный, голос его приобрел холодные и жесткие интонации. Так мог бы звучать безумный и ликующий северный ветер, пролетая над вымороженным им городом – мертво и жестоко. Сквозь застлавшую сознание пелену он ясно увидел смысл этих строк:

Смерть предоставит свободу пути.

Маг не обязан к мертвым идти.

Сам для себя ты дорогу найди!

Внезапно наваждение закончилось. Загорелась лампочка, и к нему забежала встревоженная Лена.

– Что случилось?

– О чем ты? – в свою очередь спросил Олег, изображая неведение.

Ему очень не хотелось объяснять, что за блажь заставила его читать стихи на непонятном языке в библиотеке, да еще при этом орать во весь голос.

– Здесь как будто кто-то стихи читал. Таким, знаешь, неприятным голосом! Очень неприятным! У меня аж мороз по коже! А потом свет погас.

– Здесь читал?

– Ну да, звук отсюда шел.

– Так может, это я читал? – с улыбкой спросил Олег.

– Ага, разбежался. Можно подумать, я твоего голоса не знаю. Тебе так не заговорить даже с дикого перепоя. Нет, правда, ты ничего не слышал?

– Нет, вроде ничего. Правда, я зачитался. Книжка --">