Ульяна Соболева - Любовь за гранью (СИ)

спортивной куртки.

— Куда? Когда вернешься? — Он словно очнулся от раздумий.

— Ты что меня не слушал? Я уже несколько раз тебе это повторила. Он смотрел на нее и ничего не понимал, только видел ее заспанное личико и припухшие от слез прозрачные глаза, всклокоченные кудри. Лина заметила, что у него довольно странный взгляд. — Сашка, да что, черт возьми, с тобой происходит, я уезжаю на родину, в Румынию.

— Я еду с тобой — автоматически пробормотал он — Как уезжаешь? Зачем?

— Пойдем, я поставлю кофе. — Она взяла его за руку и потащила на кухню, он послушно поплелся следом. — Так вот, помнишь, я тебе рассказывала про мою маму? Про то, как она сгорела в ужасном пожаре вместе с домом? — Лина поставила электрочайник и принялась резать хлеб на тосты. — Я вчера просматривала папины документы и наткнулась на закрытый ящик, пыталась его вскрыть. Даже думала тебе позвонить, но потом вспомнила где видела ключ… Знаешь, что я там нашла?

— Что? — Угрюмо спросил Сашка, вертя чашку в руках и выискивая что-то на ее дне.

— Ты не поверишь! Фотографию моей мамы, а так же там находились снимки нашего дома, совсем свежие — значит, он не сгорел! Отец меня обманул, не знаю, правда, зачем? Но я поеду это выяснить.

— Поехали, выясним вместе — это мы умеем. — Он продолжал вертеть чашку и чуть не выронил ее.

— Поставь — разобьешь! — Саша машинально подчинился, но тут же взялся за блюдце.

— Я сегодня же собираю вещи и уезжаю.

— И я… — сказал он и поднял на нее грустные глаза.

— Нет, ты останешься здесь, и заменишь меня в редакции. Я еще не закончила репортаж о бандитском нападении на мэра. Так вот, этим и займешься, а я на недельку и обратно. — Как же она не любила такие разговоры, когда он смотрел на нее словно преданный пес, которого бросил хозяин. Эти отношения всегда ее тяготили, она не могла отвечать Саше взаимностью.

Слово "любовь" вызывало у нее саркастическую улыбку, она не верила, что способна на подобные чувства. Страсть — да, но любовь?! Это слово так истаскали и исковеркали, что от него уже оскомина появилась на зубах. Она, конечно, склонна верить, что другие могут ее испытывать, почему нет? Например, Сашка, который и в самом деле безумно ее любит, но он так же умел оставаться преданным другом. Сама она не обладала такой способностью, или пока что не обладала. Все ее романы скоротечны, редки, и никогда не переходили в нечто большее, чем просто секс. Мужчины ей интересны лишь как объект удовлетворения желаний и то не частых. Иногда, после какой-нибудь гламурной вечеринки, она просыпалась в чьей-то постели, но тут же уносила оттуда ноги. Своим любовникам Лина не давала ни малейшего шанса на продолжение отношений. Главное — это чтобы никто не проснулся в ее кровати, она не водила мужчин к себе домой. Было время, что ее заподозрили в нетрадиционной ориентации, и редактор газеты строго приказал немедленно развенчать этот миф. На следующее утро все обложки газет пестрели снимками Лины и Сергея Петренкова, популярного актера, их роман длился пару месяцев, пока "знаменитость" не предложила Лине "нюхнуть". Наркоманов она презирала и порвала все отношения с ним в тот же миг. Подлинная страсть Лины — это живопись и работа. Вот и все, что имеет для нее смысл. Ей всегда казались смешными ахи-вздохи, возня вокруг секса, попытки окрасить вожделение в радужные тона под названием "чувства". Просто половой инстинкт, без всяких там розовых соплей. Честные, здоровые отношения, не имеющие назойливого продолжения, устраивали ее намного больше. Возможно, когда-нибудь она задумается о чем-то серьезном, когда захочет детей, но уж точно не сейчас. Саша прекрасно знал о взглядах Лины на жизнь, но он никогда не терял надежды, а ее это напрягает постоянно. Как же здорово быть с ним просто друзьями, найти ему девушку, побывать на его свадьбе.

— А как я тут один, без тебя? — Уныло спросил Сашка, оторвав ее от размышлений. — Я поеду с тобой и точка, мало ли что может случиться? Нечего там делать самой, в этом богом забытом месте, ты ведь языка даже не знаешь.

— Это почему ты решил, что не знаю? Я с детства его учила, моя няня была румынкой, папа специально ее взял на работу. Румынский — мой второй язык.

— Я не хочу, что б ты ехала одна. — С упрямством настаивал он.

— Саша,

--">