Татьяна Алексеевна Мудрая - Костры Сентегира

выпуская трубки,

Весенним вихрем по земле прошёл,

С отвагой позадрав всем девам юбки».

Колыхнулся занавес реальности, и побратим, чуть запыхавшись, стал рядом с Сорди: как и под Кертом, под ним тотчас проявился конь.

— Вот спасибо вам, что позвали, — сказал он, встряхнув седой шевелюрой. — А то не одни девы, все возрасты мне оказались покорны. Надоело — аж жуть. Как скажешь, посестра, — моя очередь дразниться?

«Армору наша главная хвала:

Что в Кремнике, не медля ни минутки,

Он прозвонил во все колокола

Из длинноствольной скорострельной дудки».

— Я ведь сил не щадил, отстраивая всё, что подлежало ремонту и реставрации, — ответили сзади с некоей сильно интеллигентской интонацией. — Вот моя верная подруга подтвердит.

— Я бы не очень мне доверяла, — хихикнула Эррант: она сидела бедром к бедру со смирным пожилым офицером в подзорных очочках. — Ибо муж и жена — одна сатана. Кто там у нас дальше на очереди? Ай, Арми, давай в две глотки и четыре руки кота подерём! Нет?

«Чего достоин умник наш Карен,

Не скажешь мигом — вот уж точно жалость!

Наш милый враг жил под покровом стен,

Которые сломить мы все пытались».

Сеф Армор фальшиво с азартом продолжил:

«В колеса палки ставить не впервой

Тому, кто ось земную вздел на шкворень:

Он, лысой покрутивши головой,

Фортуну мигом ухватил за корень.

И хоть мы взяли Лэн — и город наш! —

Cеф — комендант, Карен — правитель града,

И их судьба отныне — баш на баш

Публично выражать свою досаду».

— Полагаешь, что расквитался с бывшим соправителем? — невозмутимо спросил Карен. — Ну и располагай на здоровье. Мне теперь без разницы. Не будь тебя с твоим докладом высокой ине старлейту — не случилось бы у нас хорошего спутника в лице юного изобретателя. Верно, Теодар?

А Дар повертел головой, так что смоляные кудри растрепались, и нахально пропел:

«С собой везём мы старую метлу,

Которая метёт похлёстче новой

И — ангелок, подсевший на иглу, —

С врагом любезна и к друзьям сурова».

— Меня-то зачем вызывать, поганцы, — проворчала Карди. — Вот она я.

Дар тем временем продолжал:

«Ваш несравненный Тэйн своим клинком

Едва не разложил ее на части —

Элиты мастер вышел новичком

И оказался у неё во власти.

Эх, жаль, не дожил, чтобы посмотреть

Чудесное во Братстве устроенье —

Стать другом нашим помешала смерть

И дряхлых норн суровое решенье».

— Кто это не вышел и не дожил? — гулко раздалось спереди, там проявились пока нечёткие шеренги всадников, что, поднимаясь по склону, закрывали собой подножие великой огненной горы. — Врёте, как сивые мерины, что у вас всех под седлом. Ну как, Та-Эль Кардинена, довольно тебе от меня чести? Что-то мало народу ты привела для моей собственной.

— Погоди, — ответила она добродушно. — Кое-кто ещё не допел.

«И Бурый Волк хотел её куснуть,

Но, обломавши зубик ненароком,

В смятении упал на белу грудь

И помер в обожании глубоком», —

почти выкрикивал тем временем Дар.

— Спасибо, что не забываете меня, сироту, — учтиво произнёс Денгиль. Он, казалось, уже давно пребывал в рядах и теперь лишь выдвинулся на передний план, став рядом со своей кукен: чернопламенный Бахр в поводу, Тергата за поясом. Подмигнул чуть оторопевшему юноше и в свою очередь спел:

«Их оженить предоставляем вам,

Но хрен их знает, по какой там вере;

Она из папства прыгнула в ислам,

А он в противной поступил манере».

— Мы и так ведь наперекрест обручились, — ответила Кардинена, сходя с седла садясь в седло коня-дракона. — Обменялись ныне лошадьми и оружием. Не так важно, у кого раньше было чьё, муженёк.

— Паве нет смысла рядиться в вороньи перья, — ответил он негромко. — Не зови ни себя, ни меня больше никакими именами, и я тебя не буду: ты выше их всех, моя джан.

А позади смыкался невиданный строй, и уже можно было обернуться — увидеть коричневые плащи, и седые волчьи шкуры, наброшенные пастью на головы, и блеск волшебной брони.

«И всё же, братья, кровь из старых ран

Крепит союз надёжнее печати;

Пусть крепкой петлей стянут весь Динан

И ввек не размыкают тех объятий».

--">