Джоан Виндж - 47 ронинов

вышитый шелковый платочек. Рука тут же убралась, и только теперь мальчик заметил другие силуэты, более слабые и размытые, которые двигались в глубине комнаты. Служанки терпеливо ждали вместе со своей хозяйкой, пока он проснется.

Теперь женские голоса ворчливо поторапливали тэнньё, уводя ее из соседней комнаты. Девочка больше не успела сказать ему ни слова, а сквозь шелест одеяний он различил упреки служанок: «Мика-химэ, вам давно пора ложиться!» Та в последний раз оглянулась на него через плечо и исчезла из виду. Не слышно стало и голосов.

Следом за девочкой и служанками вышел молодой самурай по имени Оиси, который все это время безмолвно охранял их. Задержавшись на пороге, он посмотрел вслед Мике-химэ, потом бросил непонимающий взгляд на мальчика, будто не в силах взять в толк, из-за чего господин и его дочь так обеспокоены судьбой существа, в котором остальные видят только угрозу. Наконец и Оиси, убрав ладонь с рукояти меча, скрылся за панелью и сдвинул ее за собой.

Медленно и осторожно мальчик приподнялся на локте и протянул руку к свертку, оставленному девушкой. «Мика-химэ, вам давно пора ложиться!» Значит, она все-таки человек – госпожа Мика, дочь князя, защитившего мальчика от Оиси и других своих вассалов. Они называли своего сюзерена «господин Асано» – значит, он даймё этого сказочного замка, владетель окрестных земель и людей, живущих на них. Станет ли он господином и для маленького бродяги, не имеющего даже имени, более чужого для всех здешних обитателей, чем они сами могут себе представить? Может ли такое случиться?..

Глядя на тончайшую шелестящую ткань, бледно-переливчатую, с искусной вышивкой, мальчик чувствовал благоговейный трепет. Даже самая заурядная вещь – кусок материи – здесь, в этом месте, словно преобразилась по волшебству.

Однако нос подсказал ему, что достоинства платка не исчерпываются одними узорами и нежными оттенками цветов. От свертка пахло съестным, и мальчик вдруг ощутил зверский голод. Кое-как судорожно размотав ткань, он принялся за еду.

Из всего, что нашлось в завязанном платке, он узнал только рис, и даже тот по вкусу ничем не напоминал привычный. Как ни был мальчик голоден и как ни боялся, что и рис, и вообще все окружающее вдруг исчезнет в мгновение ока, развеявшись, словно наваждение, – он все же не мог не почувствовать, насколько изысканна принесенная пища. Впервые в жизни он не заглатывал куски целиком, лишь бы насытиться, а смаковал каждый, стараясь распробовать новый, необыкновенный вкус. Раньше его кормили так, чтобы он только не умер с голоду.

И все же удовольствие от пищи быстро прошло. Ему казалось, он мог бы съесть столько, сколько весит сам – даже той дряни, которой через силу давился все эти годы, – дали бы ему ее только вдоволь. Но голод, как и страх, имеет свои пределы, и скоро усталость пересилила. Глаза незачем больше держать открытыми, опасности ждать неоткуда. С ним случилось чудо – хоть мальчик и не верил в чудеса. Он не знал, жив он или мертв, знал только, что попал в страну грез, где постель мягка, а шелковое покрывало убаюкивает не хуже колыбельной Мики-химэ. Мальчик прикрыл веки и погрузился в сон…

Мальчика назвали Кай – «море». Так решила Мика-химэ. Он пришел к ним безымянным, но его первые слова, когда он попытался заговорить, повествовали о «Море деревьев». Это место было известно только по легендам и сказкам – никто в замке не видел его своими глазами, и ни на одной из карт сёгуната искать его тоже не стоило. Люди разумные сомневались, что оно вообще существует – по крайней мере, в земной юдоли, – хотя при взгляде на Кая вполне верилось, что только из подобного места он и мог появиться.

Что мальчик всю жизнь прожил в лесу, поверил бы всякий; в том, что он рано лишился родителей, не возникало даже сомнений. Можно подумать, его воспитали волки: самый темный и забитый крестьянин больше знал о том, как держаться среди людей. Речь Кая звучала с такой нелепой старомодной напыщенностью, что рассмешила бы даже иноземца, хотя понемногу и становилась лучше.

Чудо, что найденыш вообще разговаривает, подумал Оиси, дожидаясь в прихожей с главной из нянек Мики-химэ, пока их призовут к князю Асано. И все равно хлопот мальчишка причинял не меньше, чем рой диких ос.

Князь пытался найти ему подходящее место среди замковой челяди – посыльным либо партнером в учебных боях для молодых самураев: если что парень и умел, так это бегать как ветер и драться как --">