Рональд Колд - Братство Света

смертный. Иначе камень переломает тебе колени, а я собственноручно вырву твои кишки, но при этом ты будешь жить, и даже доплывешь до С’Лорна.

Глисс медленно двинулся к лодке, поминутно оглядываясь на висящий в воздухе валун. Чародей уронил руки, а за спиной флоридянина на песок тяжело обрушился камень. Подойдя к лодке, бывший староста увидел, что пальцы некроманта дрожат, сам он тяжело дышит, а на отвратительной лысой голосе выступают крупные капли какой-то слизи, словно смола на древесной коре в жаркий день. Тут раздался спокойный голос:

— Вот, собственно, Кен, и вся пресловутая сила служителей Зла: поднять камень на несколько мгновений, и после этого мучиться одышкой.

Глисс обернулся. Из кустов вышли и неторопливо двигались к пироге отец Вельд, метс и иир’ова. Атвианский разведчик держал колдуна на прицеле, натянув громадный лук до самого уха, а эливенер весело помахал рукой Глиссу:

— Отойди в сторону, и не мешай Кену стрелять.

Голова адепта Зла уставилась на Глисса, и тот споткнулся, но сразу же слуга Нечистого повернулся к эливенеру. Старик рассмеялся одними губами, неотрывно глядя в серые провалы глазниц врага:

— Мысли разбегаются, не так ли?

Некоторое время стояла напряженная тишина. Метс продолжал целиться в некроманта, но чувствовал, что руки его наливаются свинцовой тяжестью. Тем не менее, разведчик в любой миг мог пустить стрелу в полет. Он достаточно контролировал свои движения, чтобы разжать пальцы, удерживающие тетиву.

Эливенер и слуга Зеленого Круга молча смотрели в глаза друг друга. Наконец седобородый сказал:

— Не стоит, мой мальчик, опусти лук. Если не можешь этого сделать, не отпускай хотя бы тетиву.

— Вы всегда были редкостными болванами, почитатели природы, изобретатели Одиннадцатой Заповеди! Подумайте, какая доброта!

Губы колдуна шевелились медленно, слова доносились еле слышно, словно из-под земли. Эливенер откликнулся с легкой усмешкой:

— Тебе, недоучка, мастер С’Лорн не объяснил одной важной особенности магического поединка, как я погляжу.

— Какой? Тебе не удастся сбить меня с толку, старик. Я все равно раздавлю тебя… Если бы я так не устал, возясь с камнем.

В это время замершие, словно изваяния, флоридяне стали приходить в себя. Вагр, растерянно смотрел на свою руку, тянущуюся к топору. На лице чернобородого было написано непонимание. Он явно не соображал, что же случилось несколько мгновений назад. А вот Аграв, шевельнувшийся позже него, мгновенно нашел глазами колдуна.

— Вот этой особенности, — удовлетворенно произнес эливенер, когда весло с треском опустилось на лысую макушку. Чернокнижник обрушился в воду, и выпущенная метсом стрела улетела едва ли не на середину реки. Глисс и иир’ова, подпавшие под чары адепта Зеленого Круга в меньшей степени, одновременно кинулись вытаскивать оглушенного колдуна из тины.

— Человек, у которого чародейством украли некоторое количество времени, начинает свои действия после того, как приходит в себя, с удовлетворения самого последнего желания, — тоном лектора сказал старик.

Вскоре на косе разожгли костер. На пленного колдуна надели запасной комплект одежды, взятый из дорожного мешка Глисса. Теперь он выглядел не столь отталкивающе, как в момент появления из воды, только лысая голова, покрытая слизью, вызывала гадливость у флоридян. Руки колдуна были скручены за спиной, и метс, вязавший узлы, позаботился, чтобы путы оказались потуже:

— Все равно веревка не сможет перекрыть кровообращение. У этой сволочи, доставившей меня в Мертвую Балку, вообще нет кровообращения, — сказал атвианский разведчик.

Сидевший близко к огню и гладивший иир’ова за ухом эливенер обратился к пришедшему в себя колдуну:

— Я должен благодарить тебя, уважаемый Карк. Благодаря увлекательному поединку с тобой, мне удалось восстановить кое-какие из своих старых ментальных навыков, и позаимствовать из твоей памяти не только имя, но и весьма полезные приемы.

— Проклятый вампир, — буркнул слуга Зеленого Круга. — Меня будут искать и скоро обнаружат ваше местоположение.

— Это вряд ли. Переговорное устройство уничтожено, Ревуны — на дне реки. Так что придется тебе проделать с нами весьма и весьма неблизкий путь. Я, как весьма любознательный естествоиспытатель, рад предоставившейся возможности изучить поближе адепта Великой Пустоты, пусть и не слишком --">