Елена Викторовна Минькина - Утро бабочки

этой пленки. Если бы не моя старшая дочь, то сейчас я бы служила Сатане, это страшно, Сережа. Наша семья была в опасности. И все из-за меня, из-за того, что я опять обманула тебя.

— Хватит об этом, тебе нельзя нервничать. Лучше скажи, как там наш Виктор поживает? — муж нежно погладил ее по животу.

— Кажется, ему все нравится. — Маринка счастливо рассмеялась.

— Слушай, завтра ты найдешь нам уборщицу. Это же каторжный труд, как ты его делала, ума не приложу?

— Да, ты что, Сереж, все его делают.

— Ты у меня не все, у нас хватит денег на это. Как там ваш центр? Марго звонила?

— Да, с сентября откроемся. Дед насушит трав и приедет к нам зимой. Он тоже будет работать с нами. С понедельника начнем ремонт в центре, Марго все организовала, она молодец.

— Я рад за тебя, любимая. Впереди у нас такая счастливая жизнь, аж дух захватывает.

— Сереж, а на женщин не тянет?

— Если честно, то бывает, но я с этим справлюсь. Как вспомню, что делал, так кроме отвращения ничего и не испытываю. Чуть всю свою жизнь под откос не пустил. Сходишь налево, получишь минутное удовольствие, но на душе все равно гадко. Сейчас ты моя единственная женщина. Я представить себе не мог, что человек может быть таким счастливым. Какой же я был дурак! Слушай, я опять хочу тебя.

Маринка счастливо засмеялась:

— Нет, Сереженька, давай не будем. Я все-таки в интересном положении. Виктор сейчас спит, не будем его будить.

Сережа прав, думала засыпая, Маринка, впереди огромная счастливая жизнь. Я верю в это. Сережа крепко прижимал ее к себе. Так, обнявшись, они уходили в новую жизнь, в которую оба поверили, приняли и собирались прожить. Их кот счастливо мурлыкал в своей корзинке. Дом засыпал вместе с ними.

— Сережа, — тихо сказала Маринка, — самая темная ночь бывает перед рассветом. Мы дождались с тобой его.

— Да, да, завтра наступит утро бабочки.

— Какой бабочки? Ничего не понимаю.

Но Сережа не ответил ей, он уже крепко спал.

--">