Виталий Обедин - Слотеры. Бог плоти

Тратя остатки дыхания, я все-таки догнал великана и пристроился сбоку. А дальше все было быстро: прежде чем дьявольское создание успело отреагировать на мое присутствие, я рывком сбросил с плеча балку, перехватил ее поперек, будто громадную пику, и, примерившись, ловко сунул меж толстых, забрызганных кровью ножищ голема.

Дерево мерзко хрустнуло-застонало, рванулось в руках. Я ощутил мощнейший толчок в грудь и отлетел в сторону, с трудом удержавшись на ногах. В глазах на миг потемнело, дыхание на мгновение сбилось, но дело было сделано! Запнувшийся голем покачнулся, завалился вперед и набок и принялся рушиться на мостовую – медленно, с величественностью монумента низвергаемого самодержца.

Мгновение, другое, третье.

Тудумм!

Упал наконец.

Упал неловко, неуклюже раскинув корявые руки. Голова гиганта беспокойно ворочалась из стороны в сторону, ноги молотили по брусчатке, вбивая булыжники под прихваченную морозцем землю. Треснувшая посередине балка-подножка катилась по мостовой, подпрыгивая, точно пустой бамбуковый стебель.

Без управления колдуна-аниматора голем не мог быстро принимать решения, позволяющие выйти из затруднительного положения, и более всего напоминал теперь исполинского жука, перевернутого на спину. Только и оставалось бессильно размахивать лапами.

Спасенная толпа, не смея оглянуться, продолжала бежать по улице, оглашая ее криками, все так же сбивая друг друга и топча ногами. Времени успокаивать народ у меня не имелось: даже самый бестолковый жук рано или поздно изловчится да перевернется.

Подскочив к поверженному великану, я подобрал уже сослужившую добрую службу балку, раскачал на руках и с размаху саданул в каменную голову. Дерево загудело, и этот гул болезненно отдался в ободранных руках. Голова голема дернулась в сторону, но собирал магимата знатный мастер – даже после страшного удара, усиленного тяжестью почти четырехсот фунтов мышц и свирепости, она усидела на стальном шарнире.

Отойдя на пару шагов, я с наскока нанес еще один удар, орудуя балкой уже как тараном. На этот раз вышло чуть лучше. Каменная голова приняла неестественное положение по отношению к телу, ее заклинило, отчего она лишилась возможности вращаться… и все равно усидела на своем месте.

Черт! Одной мускульной силы – даже моей – здесь явно недоставало. Чтобы разнести огромного человека, сработанного из гранита, требовался кузнечный молот, да потяжелее. А еще лучше – пушка с двойным зарядом пороха.

Стоп!

Пороха?

Отбросив балку, я запрыгнул на спину гиганту и замахал руками, удерживая равновесие. Голем беспокойно заворочался. Левую руку магимата при падении выбило из стального «сустава», она толком уже не работала, но правой он сумел опереться о мостовую и теперь неотвратимо поднимался, ничуть не ощущая моего веса на своей туше. С трудом удерживаясь на спине чудища, я сорвал с пояса пороховой рог, покрытый тонкой серебряной резьбой, воткнул его острым концом в щель, образовавшуюся между покореженной головой и гранитным торсом, и ударом кулака загнал поглубже.

В наше время мало кто таскает с собой пороховницы. После того как умники из числа вояк придумали делать патроны, заворачивая пули в клочок бумаги с заранее отмеренным количеством пороха, в этом просто отпала необходимость. Я тоже предпочитал готовые патроны, но с рогом не расстался – это был подарок красивой женщины, к которому привязаны приятные воспоминания.

Теперь же их предстояло разнести в клочья.

Голем подобрал под себя ногу, затем вторую. Еще немного – и он восстанет, подобно низвергнутому титану: набравшийся сил и горящий желанием воздать врагам по делам их.

Сковырнув крышку рога, я с силой оттолкнулся каблуками от бугристой спины и отскочил в сторону. Тоненькая струйка черного пороха потекла по грубо обтесанному камню. Еще пара мгновений – и великан окажется на ногах, после чего большая часть «огненного зелья» высыплется и мой план пойдет прахом…

Я торопливо отступил на шаг, вытянул из ножен шпагу и, коротко размахнувшись, швырнул ее в магимата. Клинок ударил плашмя – сталь звонко лязгнула по камню, высекая сноп искр. Шанс на то, что хоть одна из них найдет пороховую песчинку и воспламенит ее, был не особо велик, но выбирать-то не приходилось.

Взрыв рявкнул неожиданно громко. Каменное крошево секануло щеку, точно мелкая шрапнель.