Александр Васильевич Сивинских - Конклав ночи. Охотник

разумеется, за то, чтоб выздоровела.

Она выздоровела. И, едва набравшись сил, сполна отплатила мне за милосердие и уход.

Как я уже говорил, тогда моя карьера истребителя упырей только начиналась. Меня не принимали в расчет ни патриархи кровососов, ни те большие люди, которые следят за поголовьем ночного племени. Обе стороны считали, что в самое ближайшее время меня либо прикончат, либо инфицируют, покусав. Подобных мне ухарей, решивших, что их святое предназначение – истреблять вурдалачий род, появляется ежегодно приличное количество. Причины у всех различные. Для кого – месть, для кого – идея борьбы со Злом, для кого – желание экстремальных развлечений. Для многих – деньги. Я сам именно из последних, с небольшой такой, бодрящей примесью идейности.

Так вот, будучи восторженным идиотом (тогда для меня на первом месте стояло желание поразвлечься на грани), я натворил глупостей. Выбил прайд не полностью. И так-то семейка была куцая, всего четыре члена, так я еще умудрился проморгать «маркитантку» и «сержанта». Не заглянул в погреб. Прайд обитал в сравнительно безлюдной местности, в единственной уцелевшей избе давно заброшенной деревни. Питались упыри свиной кровью: недалеко располагалась свиноферма пятачков этак на полста. Свиновод меня и нанял за какие-то смешные деньги.

Чем хороша сельская местность, так это тем, что люди там до сих пор верят в существование нечисти. Они не сомневаются в том, что на земле есть колдуны, ведьмы, лешие и домовые. И, обнаружив поросенка с разорванным горлом, не ударяются в размышления о неизвестных физических законах, вследствие которых произошла трагедия. Они просто ищут охотника на упырей и оборотней. Потому что обычные волки в современный свинарник проникнуть, как правило, не способны.

Был я тогда хорош: разъезжал на черном мотоцикле «Урал», в кожаном плаще, порыжевшем от времени, высоких шнурованных ботинках и танкистском шлеме. Волосы у меня были почти до лопаток, на боку казацкая шашка, а за поясом – двуствольный обрез. Еще у меня имелся топор, закрепленный на правом бедре. С таким-то именем да без топора?

В логово я вошел в полдень, предварительно сорвав с окон ставни и выломав дверь. О том, что такие приготовления могут оказаться бесполезными во время проливного дождя, при отсутствии прямых солнечных лучей, я не догадывался.

Без особого труда пристрелил двух новобранцев, решил, что больше никого нету, и подпалил избу. Дождь хлестал сильный, но горела изба замечательно. Крыша у нее сохранилась, поэтому бревенчатые стены были сухими. Ну вот, дом сгорел, заодно сгорели и дворовые постройки, на которые перекинулся пожар. А две твари в погребе под амбаром уцелели. Бока им подкоптило, но это только добавило злости. Они дождались ночи и, руководствуясь нюхом, помчались мстить. Войти в обитаемый дом незваными упыри не могут, тут известное поверье справедливо… Но спал я по летнему времени в гамаке, на свежем воздухе. Крепко спал.

Разбудил меня громогласный вой и рык – это прикончившая обоих кровососов Мурка торжествовала победу. Впрочем, повторюсь, имени у нее тогда еще не было.

Она осталась жить со мной. И охотиться. Я думаю, у нее к упырям собственные счеты. Те рваные раны на боку были именно от вурдалачьих зубов – это я понял позже. Что же касается заряда картечи… Говорят, патриархи кровососов почти никогда не пользуются на охоте клыками и когтями. Зато очень часто – огнестрельным оружием. А кровь крупного лестного хищника: медведя, волка, рыси или росомахи – является для них настоящим деликатесом.

Один вопрос меня тревожит. Что будет, если мы когда-нибудь прищучим того самого нетопыря, чье желание полакомиться кровью росомахи превратило Мурку в истребителя нечисти? Оставит она меня или нет?

Оставит?

Или нет?

* * *

Наш великолепный «УАЗ» катил по проселку. Он и впрямь великолепен, можете поверить мне на слово. Он прекрасен той брутальной красотой, которой обладает военная техника – и оценить которую способны только мужчины. Настоящий серьезный вездеход, не чета паркетным внедорожникам, годным только на то, чтобы преодолевать выбоины в городском асфальте. Тракторные колеса с глубоким протектором, далеко выступающий бампер из швеллера. Агрессивный кенгурятник, мощная лебедка. Тент снят (позднее лето, еще тепло), и поэтому видны дуги из толстых нержавеющих труб. Основной цвет песочный, бамперы и колесные диски – матово-черные. На капоте --">