Евгений Владимирович Щепетнов (Иван Казаков) - Сборник "Монах" Книга 1-3

воспоминаний.

У него не было ни семьи, ни друзей — он, при такой жизни не мог позволить себе завести семью, или сблизиться с кем-то настолько, чтобы он стал другом. Ведь дружба подразумевает отсутствие лжи, семья — какую-то стационарную точку для проживания, а это приводит к уязвимости, и как следствие — к гибели.

В конце концов, на нём накопился такой груз совершённых убийств, что кто-то наверху сказал — Хватит! Он зажился! Он знает слишком много! — и его попытались убрать.

О — нет! Они научили его слишком многому, чтобы он мог так просто позволить себя грохнуть. Он ушёл, уничтожив своих «чистильщиков» — вот только и жить, как прежде, он тоже не мог. Все ждали, что он, любитель хорошего вина, красивых женщин, кинется в бега за границу — благо у него были заграничные паспорта нескольких стран на разные имена — но Андрей, поразмыслив, поступил по-другому: он ушёл в монастырь. Да не в такой монастырь, где рядом были большие города, комфорт и сладка жизнь, а в настоящий монастырь — в тайге, далеко на севере, где монахи действительно думали о Боге, а не притворялись, думая, во время молитвы только о сладкой еде и удовольствиях.

Начал он с самых низов, послушником, а через два года дорос до инока. Теперь его звали Андреем.

Это не было тем именем, что дала ему мать в глухой пензенской деревеньке, имя Андрей пристало к нему так, как будто было всегда связано с его личностью.

Вначале, он не думал оставаться в монастыре так долго — мол, отсижусь, пережду, пока гроза не пронесётся над головой, а потом и вернусь в мир. Он не мог даже снять денег со счёта — его могли отследить, вычислить его передвижения.

Его денег хватило лишь для того, чтобы доехать до дальнего монастыря, и то — на попутках, так как вокзалы и аэропорты были для него закрыты. Убийцу, неожиданно легко приняли в монастырь — он представил какой-то поддельный паспорт — люди тут были просты и доверчивы, как и многие в глубинке, выделили келью, в которой он и жил уже три года.

Первое время, Андрей, посещал молитвы так, как выполнял что-то докучливое, но необходимое, как в армии — ну надо, так надо. Стой на коленях и повторяй молитву. Днём работай на послушании — копай, таскай, пили и руби.

И только вечером он оставался один, со своими мыслями, в строгой келье. Не было телевизора, не было интернета, не было книг — мозг оставался сам с собой, и начинал работать, перерабатывая всю информацию, что у него скопилась за годы.

То, чему Андрей не позволял вылезать на свет божий, начинало прорываться из-под поставленных им блоков — эти трупы, убийства, кровь. Он вертелся на постели, но мысли не оставляли его, перед глазами стояли сцены убийств, страшные картины, не оставляющие его ни днём, ни ночью. Он не мог исповедоваться — не решался. Во-первых: как отреагирует монашеская братия на появление в их рядах такого монстра, исчадья ада? Во-вторых: а если кто-то проговорится? Он боялся навлечь беду не только на себя — ведь могли зачистить и свидетелей, которые его видели, и которым он мог что-то рассказать о своих делах — на той же исповеди.

Он стал молиться. Он стал истово молиться, чтобы его прошлое не терзало душу, чтобы Бог простил его. Неожиданно для самого себя, он глубоко уверовал — видимо, что-то есть такое в этих монастырях, если такой закоренелый убийца, смог понять глубину своего падения…а может время пришло? Каждый человек, прожив долгую жизнь, начинает задумываться — а правильно ли он жил? И Андрей задумался….

Зазвенел колокол к обеду, Андрей разогнул усталую спину и пошёл к бочке с дождевой водой — тщательно отмыл испачканные в земле и травяном зелёном соке, руки, и побрёл в трапезную. После обеда будет недолгий отдых, опять работа на свежем воздухе, в пять часов вечернее богослужение, ужин, и снова в келью.

Как всегда перед сном, Андрей встал на колени и долго молился, не обращая на боль в коленях. Он просил у Бога освободить его от ночных кошмаров, терзающих его последние годы и простить за совершённые преступления. Но, видимо, этих молитв было недостаточно, так как каждую ночь его преследовали лица убитых им людей, он бежал, прятался от них, но они снова и снова появлялись. Во сне, кто-то его хватал, выталкивал навстречу тянущимся холодным рукам убитых им людей…и он просыпался в холодном поту, потом долго не могу уснуть, а иногда — не пытался заснуть, а становился снова на колени и молился до утра, повторяя и повторяя слова: «Прости --">