Алексей Сергеевич Фирсов - Драконы Севера

выразит восхищение!

Пышные рукава, узкая талия, смешные пышные штанишки с разрезами и чулки выше колен. Золотая тесьма, кружева — О, великий Эрхард! — на кого я похож!?

— Мне стоит показаться миледи?

— Безусловно, милорд!

Я приблизил лицо к зеркалу и в упор посмотрел в свои глаза, янтарно–золотистые как у отца….

Дверь в комнаты сестры закрыта изнутри — я постучал. Девчачий писк послышался в ответ.

— Кто здесь? — послышался взволнованный голос, кажется, камеристки Люси.

— Это я, Грегори, мне нужно к миледи.

За дверью зашушукались, зашуршали материей.

— Минутку, братик! — отозвалась наконец сестра.

Я сел в кресло. Что ж они там не одеты? Заманчивые картинки возникли в голове — сестра и ее камеристка Люси — голенькие, в одних чулках с подвязками стоят на цыпочках у двери, вызывающе торчат коричневые соски на полных грудях…

От таких мыслей появилось стеснение в штанах.

«Не думать о белой обезьяне, не думать о белой обезьяне» — забормотал я привычную формулу, и белая, пушистая, как кошка поварихи Сьюзен, обезьянка появилась в мыслях, сменив голеньких девчонок — обезьянка скалилась и показывала мне язык…

Однажды в хорошем настроении, что бывает редко, отец с улыбкой рассказал мне про белую обезьяну.

«Это отличный метод отвлечь мысли от чего-нибудь — прикажи себе не думать о белой обезьяне, и спустя несколько секунд ни о чем, кроме нее, ты думать не будешь».

Противное белое животное занимало мои мысли еще минут десять.

Щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась.

— Милорд, войдите.

Камеристка Люси стояла возле двери. Она улыбнулась, и сразу возникли ямочки на щеках. Она очень аппетитная штучка эта Люси, ростом мне по плечо, полненькая шатенка с карими глазами. Ее скромное закрытое платье прятало развитые формы хозяйки от нескромных взглядов — в том числе моих.

Сестра в длинном белом платье встала с постели навстречу мне.

— Милорд брат…

— Сестра, ты великолепно выглядишь в этом белоснежной наряде, зачем тебе другие?

Я обвел рукой груды нарядов, лежавших и висевших по всей комнате. Похоже, из шкафов выволокли все. Под лучами солнца, бьющих из окон, вся груда одежды играла всеми красками возможными в природе, кроме черного, разумеется.

Она засмеялась, откинув голову, так что я увидел розовое нежное небо.

— А так?

Она быстрым движением приподняла подол, и я увидел сначала туфельки, а затем до колен две очаровательные ножки в белых ажурных чулках.

— Покраснел! Покраснел!

Девушки хохотали. Кровь бросилась в лицо мне. Я закрутил головой. Меня не смущал прямой и озорной взгляд янтарных глаз моей сестры, но компанию смеющихся над тобой девчонок трудно спокойно воспринимать…

— Люси!

Камеристка уже подавала мне бокал с золотистым напитком. Понятно, почему они такие веселые — пригубив вина, прозрел я.

— Откуда?

— Стив помогал Пэррису в винном подвале и принес нам бутылочку!

Ворюга–Стив, помощник нашего дворецкого, ухаживал за Люси, но пока без результата. Парень, насколько мне известно, надежду не терял.

— Следующий раз Стив стащит что‑то из отцовой сокровищницы, и его шкуру натянут на ворота — пробормотал я, наклоняясь к сестре. Это наша дежурная шутка… Кроме отца никто не знал месторасположение сокровищницы.

— Стив неуловим! — Засмеялась она.

Ее янтарные глаза, задорно прищуренные и умело подкрашенные, смотрели в упор. Как от нее пахло! Великий Эрхард — я ее обожал!

Ее рука сжала мое предплечье…

— Люси, нам с братиком чаю и не торопись…

Люси многозначительно улыбнулась и вышла.

Сестра, быстро подбежав, закрыла дверь на ключ.

— Она что‑то знает?

— Какое это имеет значение для нас? — фыркнула сестра. Она легкими движениями развязала шнуровку на груди, и платье упало вниз к ее ногам. Сестра осталась только в чулках с подвязками…

Она, не дав полюбоваться собой, бросилась в мои объятия.

Поцелуй ошеломил, как в первый раз — вкус вина на губах придал особый аромат. Мы пили дыхание друг друга, ритм крови стучал в ушах.

Поцелуй закончился на постели, куда в ворох одежды я рухнул на спину. Божественный аромат девичьей кожи и духов теперь окружал меня со всех сторон.

Мы лежали рядом, умиротворенные и спокойные — почти дремали. Маленькие золотистые волоски на ее животе блестели под солнцем.

— Я люблю тебя! — сказали мы одновременно и, смеясь, --">