Робин Хобб - Наследие

Как-то раз я спросила ее об этом единственном не используемом элементе ее одежды. Она только покачала головой. «Я не знаю, почему храню его. Оно больше не играет в моей жизни никакой роли. В Удачном семьи торговцев надевают это, когда идут на Торговый совет обсуждать свои дела. Шафрановый был цветом моей семьи, семьи Лантис. Но я бросила все это давным-давно.»

Я прикаснулась к мягкой шерсти. Одеяние выглядело довольно архаично, но шерсть будет греть, сказала я себе. К тому же я не собираюсь оставлять это своим родственникам. Теперь, когда моя бабушка умерла, ее маленький домик на утесе и пастбище с овцами позади него перейдут к моему дяде. И я, единственная дочь ее дочери, должна найти свой собственный путь в этом мире. Мой дядя недовольно взглянул на меня, когда вчера вечером я сказала ему, что мне некуда пойти, и спросила его разрешения остаться здесь хоть на неделю.

Он сказал строго, «Старуха умирала два года, Керис. Если за два года ты не смогла определиться с планами на будущее, ты не сделаешь этого за неделю. Нам нужен этот дом, и он мой по закону. Мне жаль, но ты должна уйти.»

Так я ушла, но не очень далеко. Хетта, жена пастуха, на эту ночь пустила меня к себе. Они были также злы на моего дядю, как и я сама, поскольку он уже объявил им, что поднимет их арендную плату. Все те годы, пока они арендовали землю у моей бабушки, она никогда не поднимала плату. Хетта была старше меня, но это никогда не мешало нам быть хорошими друзьями. У нее было двое маленьких детей и она носила в себе третьего. Она была рада предложить мне кровать у очага и горячий ужин в обмен на помощь по дому, «оставайся столько, сколько хочешь». Мы болтали, и в то время, как я приводила в порядок дом, она, освобожденная от дел, смогла сесть, вытянуть ноги и добавить последний стежок в лоскутное одеяло. Я показала ей мои кольцо, кулон и цепочку. Увидев кулон она вскрикнула, и оттолкнула его от себя.

«За цепь ты можешь получить несколько монет, и, может, за кольцо. Но этот кулон от дьявола. На твоем месте я бы избавилась от него немедленно. Брось его в море. Это диводрево, основной материал для постройки живых кораблей. Я бы ни за что на свете не дала этому коснуться моей кожи «.

Я взяла кулон, и присмотрелась к нему пристальнее. В свете свечей я заметила его блеклость, как будто когда-то он был ярким, но теперь краски выцвели. Древесное волокно выглядело лучше, детали лица проступали отчетливее, иначе, чем я их помнила. «Почему это — зло?», недоуменно спросила я Хетту. «Живые корабли, — не зло. Их носовые украшения оживают, могут говорить и направляют лодку по верному пути. Они волшебные, но я никогда не слышала, чтобы их называли злом»

Хетта упрямо замотала головой. «Это магия Дождевых Чащоб, и все знают: с Реки Дождевых Чащоб ничего хорошего никогда не появлялось. Многие люди говорят, что Кровавая Чума приходит оттуда. Оставь подобную магию Торговцам, людям от рождения для этого предназначенным. Это не для тебя, или меня. Это обязательно принесет тебе неудачу, Керис, также как было и с твоей бабушкой. Избавься от него.»

«Она из рода Торговцев», ответила я с жаром. «Может, именно так он попал к Бабушке. Может быть, она — наследние тех дней, когда мы были Торговцами.»

Хетта неодобрительно скривила губы, когда я вернула цепочку обратно на свою шею. Я услышала у двери муж Хетты, и торопливо сунула кулон обратно под сорочку. Мне всегда нравилась Хетта, но ее мужа я опасалась.

Сегодняшний вечер не был исключением. Он ухмыльнулся, увидев меня здесь, и заулыбался еще больше, когда Хетта сказала, что пригласила меня остаться у них на ночь. «Тебе всегда рады здесь, Керис, так долго, как ты захочешь здесь пробыть.» Есть множество женских обязанностей, которые Хетта не может выполнять какое-то время. Ты могла бы взяться за них, взамен на еду и комнату.

Я натянуто улыбнулась и отрицательно покачала головой. «Я вам очень признательна, но думаю, что должна найти свое собственное будущее. Я собираюсь пойти в Удачный, и поискать себе там какую-нибудь работу.»

— Удачный! — Хетта была в ужасе.

— В этот рассадник пороков?

Останься в стране, девочка, где у людей есть сердца. Никто не примет там тебя с распростертыми объятиями.

— Останься, — пытался убедить меня её муж. Его глаза решительно мне говорили: "Живи здесь и я буду

--">