Slav - Проклятие Слизерина

никогда не ошибаются, потому с первого сентября ты станешь обучаться в школе чародейства и волшебства. Но до тех пор тебе предстоит узнать о мире магов и научиться жить в нем. То, что твои ровесники–волшебники знают с пеленок, тебе придется усвоить в кратчайшие сроки. В последующие два–три дня должно посетить Министерство Магии, чтобы разобраться с завещанием Меропы. Затем купим все необходимое для школы.

Тому почудилось, что вместо головы у него кастрюля с водой, которая закипает: ворчливо лопаются пузыри, из них с шипением и свистом вырывается горячий пар. Пожалуй, он вообще не станет выходить на улицу в жаркую погоду.

— Сестра Мэри Альма, – начал он неуверенно. Том не знал, какой задать вопрос, чтобы разом убедиться во сне он или наяву: – Я, должно быть, ослышался, но Вы… назвали меня маглом, почему?

— Я считала тебя маглом, – поправила сестра. – Маглами волшебники называют простых людей, не обладающих чародейскими способностями. Твой отец – магл, а мать была волшебницей, весьма одаренной, из достопочтенной семьи. Ты унаследовал ее дар.

— Дар?

— Дар быть волшебником…

— Сестра, – перебил Том нетерпеливо, – Вы… гм… волшебница?

Ему показалось, что морщины на лице сестры Мэри Альмы стали глубже, в глазах желтела давняя обида.

— Нет, Том, я – сквиб, – объясняла она, упреждая следующий вопрос. – Иногда в семьях маглов рождаются волшебники, порой по силе и способностям не уступающие чистокровным. Но бывает наоборот – в семьях чистокровных волшебников могут рождаться дети, начисто лишенные каких‑либо чародейских навыков, их и называют сквибами.

Том открыл рот, будто хотел еще что‑то спросить, но не решился. Ощущение было такое, словно несчастная голова–кастрюля заходила ходуном: вот–вот сорвется, через край злобно выплескивался кипяток, а воображаемый пар валил не хуже чем из паровозной трубы.

На время притихший было ветерок, задул с новой силой, ветки тополя застучали требовательней теперь уже по стеклу. Сестра Мэри Альма взглянула на окно и ахнула:

— Всемогущая Моргана, совсем забыла.

Она спешно подбежала к окну, натужно скрипнули створки, и на подоконник приземлился огромный всклокоченный филин. Пока сестра отвязывала от лапы странного гостя нечто, напоминающее письмо, Том с отстраненным видом пытался припомнить, летают ли ночные птицы днем и вообще существует ли совиная почта.

Как только оставили в покое, филин зычно ухнул, широкие крылья зачерпнули поток воздуха, и птица вылетела в окно. Сестра Мэри Альма развернула доставленный филином пергамент, взгляд бежал по строчкам, а морщины на лбу разглаживались. Узловатые пальцы ловко сложили лист, загадочное послание скрылось в складках одежды.

Взгляд желто–зеленых глаз скользнул по комнате, сестра задумчиво воззрилась на книжный шкаф, припоминая.

— Что же еще?..

На морщинистом лице мелькнуло озарение.

— Ах, ну конечно!

И сестра Мэри Альма скрылась за пыльными дверцами шкафа, доносилось лишь глухое бормотание.

Том смахнул прилипшие ко лбу волосы, дышать становилось труднее. В открытое окно лениво вползал воздух, тяжелый и горячий, как от кузнечного горна. Небосвод был чистый, незамутненный, лишь на севере облака робко стягивались в тугой клубок. Мальчик хотел спросить сестру еще о чем‑то, но мысли путались, словно краски под рукой неумелого художника, расплывались и вновь смешивались. Том помнил, что еще с утра умел говорить, а теперь язык, словно к нёбу присох, не слушается.

Когда сестра Мэри Альма появилась вновь, лицо раскраснелось от натуги, в руках два фолианта. Первый в ветхозаветной обложке, когда‑то тесненной золотом, страницы лишь чудом не выпадают. Такой можно читать, только положив на колени, слишком уж огромен. Второй несколько меньше в размерах, да и, судя по виду, моложе на один–два века.

— Упреждаю Ваши вопросы в ближайшие дни, да и в последующие годы, – напутствовала сестра Мэри Альма, протягивая мальчику книги. – Привыкайте, Том, не задавать вопросов, можно прослыть глупцом, потому искать ответы нужно самостоятельно. Я советую, пока использовать для этого книги… Для начала, будьте добры, до вечернего колокола, хотя бы… проглядеть вот эти.

Детские руки неловко прижали к груди две толстенные книги, в носу засвербело от книжной пыли. Сестра вернулась к столу, столь поспешно оставленным бумагам, давая тем самым понять, что аудиенция закончена. Том, буркнув на прощание «доброго дня», толкнул дверь --">