Ксения Павловна Медведевич - Кладезь бездны

человеку. Женщина в роскошном платье прекрасно видела, что у кармата длинномордая, ящериная голова с невысоким, иззубренным гребнем. А из пасти то и дело высовывается раздвоенный длинный язык.

   Ковер у стены снова пошевелился - так, словно внутри кто-то извивался. С вечерней улицы доносился привычный шум: цокот копыт, крики ослятников, шарканье туфель и пронзительный крик разносчика:

   - А вот кому розовой воды! А вот кому воды с сахаром, правоверные, лучшая вода в квартале, подходите, вода не из канала, из колодца, с сахаром!

   Тень в углу задергалась, шипя, удлиняясь и распуская иглы гребня на голом черепе:

   - Ты безумна! А если бы ковер развернули?!.

   Женщина прищурила густо накрашенные глаза:

   - Развернули подарок Ситт-Зубейды для сына Умм Мусы? Ты в уме ли?

   - Но зачем было тащить ее сюда? Хс-ссс...

   Управительница холодно отрезала:

   - Я голодна.

   Ящероголовый резко вскинул руку:

   - Чуть позже.

   - У меня мало времени, - прошипела кахрамана. - Меня ждут в хариме.

   - Нерегиль остался на свободе, - так же, по-змеиному, зашипел в ответ кармат. - Он не должен возглавить армию!

   - На свободе? - вдруг фыркнула женщина в алом - и звонко расхохоталась.

   - На свободе!.. - закидывая голову в тяжелом серебряном уборе, смеялась она. - На свободе!..

   Ящероголовый терпеливо ждал, пока кахрамана перестанет веселиться.

   - Нерегиль не имеет ни власти, ни сторонников, - отсмеявшись, пояснила управительница харима. - Халиф ему не доверяет. Полководцы его ненавидят. Нерегиля халифа Аммара больше нет.

   Кармат удовлетворенно наклонил голову - продолжай, мол...

   И женщина снова накрутила локон на пальчик и, улыбаясь, проговорила:

   - Есть нерегиль халифа аль-Мамуна. А это маленький сумеречник, которому преданы лишь джунгары.

   Язычок в ящериной пасти плотоядно задвигался туда-сюда, и кармат довольно просипел:

   - В аль-Ахсе нерегиль лишится Силы, да-сс...

   - Лишится, - улыбнулась карминным ртом женщина. - В землях Богини нерегилю неоткуда ее черпать. А без силы от Тарика отвернется удача, и соперники отберут у него армию. Если, конечно, они не передерутся между собой раньше...

   Ящероголовый медленно, довольно кивнул. И тихо добавил:

   - Ты останешься в Басре и позаботишься о детях халифа, хс-сссс... Обо всех детях, всех до единого, хс-ссс...

   Управительница харима сверкнула глазами и расплылась в довольной улыбке. И вкрадчиво проговорила:

   - Я голодна...

   От оконного выступа раздался жалобный всхлип аптекаря - тот сидел совершенно белый и блестящий от испарины. Карматский эмиссар сдвинул с подбородка черный шарф - в глазах человека он отражался как ашшарит с сухим обветренным лицом морехода. Успокоительно покивав несчастному Ваилю, он улыбнулся женщине:

   - Чуть позже.

   Та сжала челюсти, перекатывая под кожей желваки. Кармат спокойно спросил:

   - Во дворце знают о том, что произошло под Саной?

   - Нет, - процедила кахрамана. И тут же свирепо осклабилась:

   - Глупцы все еще ждут подкреплений из Хорасана!..

   Ящероголовый довольно надулся и с шумом выпустил воздух:

   - Прекрасно! Какова численность набранного войска?

   - Чуть меньше тридцати тысяч - считая ополчение, - фыркнула женщина в красно-золотом.

   Кармат удивленно раскрыл глаза - а потом счастливо, от души расхохотался.

   Кахрамана сидела, презрительно улыбаясь, и вертела на пальце толстый перстень с агатом.

   - Тридцать тысяч! - не унимался ящероголовый. - Тридцать тысяч! Они пойдут на аль-Ахсу с тридцатью тысячами!..

   И, отсмеявшись, припечатал:

   - Глупцы. Они умрут, не дойдя до Маджарского хребта.

   Женщина прищурилась и тихо сказала:

   - Я голодна.

   Кармат улыбнулся, довольно потянулся - и небрежно отмахнул рукой:

   - Раз так - кушай. Кушай-кушай...

   Аптекарь пискнул и попытался отползти к окну.

   Женщина не обратила на него никакого внимания. Текуче поднявшись на ноги, они зазвенела украшениями и, шелестя платьем, поплыла к свернутому ковру.

   Нагнулась, как нитку, разорвала стягивавшую сверток толстую веревку. Выпрямилась и одним пинком раскатала ковер. Из паласа выпала связанная по рукам и ногам женщина в ярко-зеленом платье. Набеленное лицо расчертили черные от сурьмы дорожки слез. Рабыня кусала глушившую крики повязку и судорожно дергала связанными --">