Тамара Воронина - Игры Людей

вытащил из мешка тщательно завернутую книгу. Подарочное издание. Что такое «подарочное издание», интересно было бы знать. Книги ж и так дорогие до умопомрачения, а эта вроде не в кожу нерожденного дракона переплетена (была такая завиральная история про самые дорогие книги), золотом не отделана, самоцветами не украшена. Правда, картинки очень красивые, люди как настоящие, кажется, если подольше смотреть, двигаться начнут.

Он раскрыл книгу наугад. «Над шрамом шутит тот, кто не был ранен…» Это точно, если шрамом не рубец на роже называть, а плохо зажившую рану в душе… вот как у Ли. И ничего не поделаешь.

– Глаза испортишь, – буркнул Ли, не открывая своих. – Тебе уже не двадцать, а вы, люди, с возрастом изнашиваетесь.

Марту не хотелось спорить, потому он закрыл книгу и не стал возражать изношенному эльфу. Сон не шел, потому Март и не ложился, даже не раздевался… нет, не раздевался потому, что было холодно, тянуло изо всех щелей – и от окна, и от стен, и от пола, а с потолка дуло так, что хотелось еще и шапку натянуть. Здесь даже вездесущих клопов и тараканов не было, повымерзли, бедолаги.

Как обычно, стоит о чем подумать – тут же появляется. Причем на двоих: и Марта пробила дрожь, и Ли попытался поплотнее завернуться в одеяло. Март укрыл его еще и своим. В таких ситуациях они чаще всего грелись, ложась вместе на одну кровать, да на этих и тонкокостный Ли с трудом помещался, просто лавка, а не койка, а уж Март всерьез остерегался упасть, повернувшись во сне.

– Ложись немедленно, – ворчливо приказал Ли, – а то завтра будешь весь день носом клевать, не успеешь меня из очередной свалки вытащить…

– А завтра, – не без мстительности сказал Март, – нам в трактире нечего делать, на еду-то денег нет, а на вино тем более.

– Что, совсем? – приуныл Ли. – Ясно. Не вздумай книгу продавать.

Март огрызнулся:

– Моя вещь, что хочу, то и делаю.

– Лучше используй на растопку, потому что здесь просто нет на нее покупателей. Продешевишь.

Март снял сапоги и лег не раздеваясь, не обратил внимания на Ли, лениво требовавшего забрать одеяло, и, как ни удивительно, уснул и даже видел очень красивый и теплый сон, конечно, начисто забывшийся при пробуждении.

Зеркало. Теперь у окна стоял Ли, завернутый в одеяло, и задумчиво смотрел на валивший снег.

– Влипли, – сообщил он. – Снег идет так стремительно, что уже основательные сугробы намело. Мы застряли. И если не найдем работы, просто замерзнем под забором, потому что мне уже намекнули, что пора освободить помещение или заплатить за него. Ну что молчишь, не упрекаешь? Может, для разнообразия скажешь, что работу мы не можем найти из-за меня, что тебя, такого красивого и трезвого, любой купец наймет, а моя опухшая рожа отпугнет и разбойника. Ну давай, Март, выскажись.

– Ты куда опять бритву дел? – высказался Март, шарясь в мешке. – Снова решил башку побрить? Не стоит, уши отморозишь.

– Ты святой или придурок? – рявкнул Ли, но почему-то шепотом, и получилось это еще более убедительно. Особенно с учетом рваного одеяла, обмотанного вокруг его длинной фигуры.

– Точно не святой, значит, придурок.

Бритва обнаружилась на самом дне. И не хотелось скоблить щеки без горячей воды, и людям в таком виде показываться нельзя, тоже любой разбойник испугается. Март привычно позавидовал Ли, намыливая лицо. В осколке зеркала, забрызганном и захватанном, он отражался очень смутно и по частям. Нормально, все одно бреешь не все лицо сразу, сначала левую щеку, потом правую, что со шрамом, потом подбородок и шею… Вот теперь хотя бы сносно.

– Ты погоди, а? – попросил он. – Я попробую с хозяином договориться еще на пару деньков. И не буду я ему книгу предлагать в уплату, он все равно читать не умеет. Может, дров ему нарублю или еще чего по дому…

– Ты умеешь что-то делать по дому? – язвительно поинтересовался Ли. Март не стал отвечать, поправил ремень, отряхнул куртку и пошел к узкой лесенке со сломанными ступеньками. Уж, например, доску целую прибить и он сумеет, чай, не принц, нормальный наемник, не только ж меч в руках держал за свои сорок пять…

Не только. Еще кинжалы, арбалет, метательные ножи, даже копье, хотя и не понравилось, и не получилось ничего путного. Как всякий охранник… как всякий наемник, у которого нет дома, а значит, нет нужды уметь управляться по хозяйству.

Народу в трактире было многовато для первой половины дня. Ясно, многие не рискнули тронуться в путь под таким --">