Анджей Сапковский - Змея

минуты, вертя карандаш пальцами.

— Да уж, — сказал наконец, изменяя тон с язвительного на как будто задумчивый. — Стоит отметить. Представитель младшего командного состава при проверке политической сознательности отвечает не лозунгами, а цитатой из Окуджавы. Думая, наверное, что вопрошающий цитату не распознает.

— А цитата та, — майор вернулся к обычному тону, — в твоём конкретном случае на шутку похожа. Фамилия такая какая странная, ой, Русью то оно не пахнет, не пахнет. А русский дух? Укрепился ли через поколение? Прадед, польский бунтовщик, умер ведь и лежит в могиле тёмной, к тому же дурной католической, в Таре, в бывшей Тобольской губернии. Дед тоже поляк… Хочешь что-то сказать? Говори.

— Мой дед, — сказал спокойно и тихо Леварт, — не вернулся в свободную Польшу, хотя мог. По возвращению из Сибири остался в Вологде, у бабки, из дома Молчановых. А его младший сын, мой отец…

— Участник Великой Отечественной, награждённый Орденом Славы I степени за бой на Курлянском полуострове в марте года 1945, — так же спокойно не позволил закончить майор. — Самый молодой, наверное, в истории кавалер этого ордена. Всё есть в документах. Всё, Леварт, о тебе, и твоей семье, о родственниках и знакомых. И это есть великая сила бумаги, многое из того может быть использовано… Когда будет нужно. Потому ещё раз спрашиваю: кто стрелял в спину старшему лейтенанту Кириленко?

— Не знаю. Не видел. Шёл бой.

— Если, — карандаш снова завис в воздухе, — я узнаю от тебя то, что хочу знать, обещаю, за неделю ты будешь дома. В Питере. Тьфу, хотел сказать: в Ленинграде. Войну будешь смотреть по телевизору. Ходить на Фонтанку на пиво с приятелями. Привлекать девушек медалью и афганским загаром. Ну, пускай, устрою тебе интервью в «Комсомольской Правде», а после, возможно, сам начнёшь какую-нибудь деятельность, сам понимаешь, какие откроются перспективы… Устрою тебе это всё. Если скажешь, кто стрелял.^[1]

Допрос, однако, окончился благополучно.

Роту в связи с этим инцидентом расформировали, Леварт, получив под свою команду сержанта Жигунова, младшего сержанта Станиславского и трех молодых солдат, был направлен на одну из застав для дальнейшего прохождения службы. Станиславский окончил МГУ им. Ломоносова, за что и получил прозвище Ломоносов. Он работал научным сотрудником в Институте ботаники, то ли он подписал какое-то из диссидентских писем, то ли принял участие в какой-то демонстрации, его уволили, мобилизовали в армию. Леварт проходил вместе с ним подготовку в Ашхабаде.

До места добирались с колонной десантников, на броне бетеэра. Ломоносов рассказывал о том, как в этих местах воевал Александр Македонский. Внезапно Леварт приказал всем одеть каски. Через несколько секунд после этого их колонну обстреляли со стороны ближайшего кишлака. Колонна остановилась. Из «василька» дали несколько залпов по кишлаку.

Леварт услыхал возбужденные голоса. Капитан, командир роты десантников, громко объяснял командиру группы саперов:

— Место, откуда стреляют, я не называю населенным пунктом. Место, откуда стреляют, называется огневой точкой противника. Вам ясно, младший лейтенант Берзин?

Ответ младшего лейтенанта Берзина был заглушен гулом турбореактивных двигателей. Через секунду раздался взрыв.

— Что они делают! — заорал капитан. — Что они делают, идиоты? Должны были ударить к северу от дороги! К северу… О-о-о, ёб твою мать!

Над их головами с ревом промчались два МИГа. Земля и дорога задрожали, горы как будто подпрыгнули и упали, казалось, прямо на них. На ногах оставалось несколько закаленных в боях десантников, но через секунду их швырнул на землю страшный грохот, а после него быстрая серия взрывов и сверлющий уши свист стальных пулек. Самолеты промелькнули и исчезли. Небо не обрушилось, горы снова встали на место. Остались только дым, медленно оседающая пыль и удушающий смрад аммотола.

Леварт открыл глаза. Лежащий рядом десантник харкнул, выплюнул песок. Капитан ВДВ встал на четвереньки. И начал ругаться. Страшно. Даже по солдатским меркам.

— Сначала ФАБы, потом кассеты, — профессионально оценил налет десантник, хрустя тем, чего не смог выплюнуть. — Чуть-чуть, блядь, не достали. На волосок промазали наши орлы… Асы поднебесные, засранцы… Еще этого нехватало… От своих, блядь…

Леварт встал и уже знал. Потом увидел лица Жигунова и Ломоносова. Знал. Снова знал. Один из солдат пополнения. --">