Олег Валерьевич Лукьянов - Огненный мир

улыбнулась, протягивая ко мне их неподвижные головы. Ее намерения были просты: эротично обнять туриста, навесить на него змей, сфотографироваться и срубить побольше денег. Однако ее планам в отношении меня не суждено было сбыться. Спокойные доселе питоны, приблизившись к моему лицу, широко распахнули пасти и, высунув языки, зашипели как заправские кобры.

Люди вокруг шарахнулись, а я остался невозмутим.

— Заткнитесь, — велел я им на истинном языке, который поняли не только эти гады.

Немного испуганные люди вокруг, несколько секунд наблюдали как змеи, вывернувшись из рук пищавшей что-то невнятное девушки, стремительно заскользили по асфальту и исчезли под ближайшей сувенирной лавкой.

А когда я спокойно последовал своей дорогой, видевшие происшедшее люди в страхе расступались передо мной. Правда, скоро все опять вошло в норму, и пришлось расталкивать все новые, выныривающие с боковых улиц, толпы. Через несколько мгновений все свидетели восстания против меня змей остались позади… Все кроме одного.

По правде сказать, меня не боятся змеи и прочая неразумная живность — я сам велел двум гадам проявить ко мне агрессию. Не для того чтобы развлечься и кого-то напугать, нет. Мне нужно было привлечь внимание лишь одного человека, который, кстати, сейчас неотступно следует за мной.

Чтобы ему помочь, я свернул в шашлычную и сел там за свободный столик. Он вошел вслед, но тут его решимость поубавилась, он затоптался на входе. Пока короткостриженый, выделяющийся среди загоревших людей белой, как мел, кожей мужчина окончательно не струсил, я поманил его пальцем.

Он подошел несмело, сел напротив, кажется, удивляясь сам себе. Несколько секунд за нашим столиком висело напряженное молчание, пройдет еще столько же мгновений и он, извинившись, выбежит из-за стола.

— Добрый вечер Нильс, — обратился я к нему. — Сегодня вы звали меня несколько раз…

— Я?! В каком смысле? Кто вы?

— Вы уже знаете ответ. Я тот, кого вы звали. Так что же вам нужно?

Американский турист бледнел на глазах. Еще несколько мгновений и он станется ни краше покойника.

— Возьмите себя в руки господин Нильс. Вы ведь не для того столько раз призывали меня, чтобы испугаться при встрече. Так что же вам угодно?

Он открыл рот как рыба выброшенная на берег, сделал несколько глубоких вдохов и наконец быстро выпалил:

— Хочу чтобы моя жена умерла, а одна девушка… Аня, в меня влюбилась и жила со мной всю жизнь. Какова будет плата?

Сорокачетырехлетний американец смотрел на меня из-под густых бровей одновременно заискивающе и боязливо. Еще бы, по его представлению перед ним сидит сам Хозяин Ада.

Я не спешил с ответом. Хорошенько обмозговал его требования. Большие… но вполне по моим силам. Вообще мне известны только четыре вещи из-за которых человек готов продать душу дьяволу. Богатство, любовь, месть и слава. В нашем случае подходит первое и второе.

Он женился на очень богатой пятидесятилетней женщине, однако подписал брачный контракт в котором оговорено что при разводе он не получит ничего. А с русской девушкой, Аней, познакомился неделю назад на пляже у отеля. Ему казалось, что он по уши в нее влюблен, однако четырнадцатилетняя девчонка на его жалкие попытки ухаживания, мягко говоря, не обращала внимания.

— У людей есть только одна вещь имеющая для меня цену, — ответил на его вопрос я. — Душа.

— У… уплатой будет душа моего десятилетнего сына, — зашептал он, покосившись на группу галдящих немцев за соседним столиком.

— Это невозможно. Каждый человек волен распоряжаться только своей душой.

— Но ведь если я лишусь души, — выпалил он, пряча в глазах озера ужаса, — то умру!

— Да это так, однако, с момента выполнения мною твоих требований, пройдет два года, прежде чем я заберу ее…

Он отшатнулся:

— Но это неприемлемо! Должен быть другой способ!

— Не забывайте с кем разговаривайте Нильс. Я не уличный торговец. Мне ненужно ничего кроме вашей души.

— Но… это невозможно.

— Что ж, прощайте, — сказал я выходя из-за стола.

Очень хотелось сказать что встретимся в аду, но эта фраза как ни странно, подтолкнет его к добродетели. После такого вмиг становишься ревностным верующим, бегаешь в церковь, замаливаешь грехи… и обычно Бог прощает и избавляет твою душу от пламени ада.

— Ну, хорошо, — остановил он меня. — Дайте мне хотя бы десять лет!

— Три года максимум. --">