Роберт Ирвин Говард - Оскорбление [неоконченное]

Многие дни погони остались позади, но вот наконец всадники выехали к широкой полноводной реке, что, извиваясь, перерезала равнину пополам. На ее берегу буйство травы внезапно кончалось и за рекой до самого горизонта тянулась бесплодная пустыня.

К берегу была причалена большая плоскодонная лодка, а рядом с нею стоял человек, — древний, как само Время, но по могучему телосложению он не уступал Куллу. Одетому на нем рубищу, казалось, не меньше лет, чем самому старику, но было что-то величественное и внушающее трепет в этом человеке, с ниспадающими на плечи, белыми как снег, волосами и огромной белой нечесанной бородой, опускающейся до самого пояса. Из-под кустистых седых бровей смотрели огромные сверкающие глаза.

— Странник, что выглядит как царь, — глубоким звучным голосом обратился старик к Куллу. — Не собираешься ли ты пересечь реку?

— Да, — ответил Кулл, — если ее пересекли те, кого мы ищем.

— Мужчина и девушка воспользовались моей переправой вчера на рассвете.

— Валка! — воскликнул Кулл. — А этим двоим не откажешь в отваге! Скажи, паромщик, что за город находится за этой рекой?

— За рекой нет городов, — промолвил старец. — Здесь проходит граница Грондара — и всего мира!

— Как! Неужели мы заехали так далеко? Я думал, что та пустыня — часть грондарского царства.

— Нет. Грондар кончается здесь; и здесь же конец мира, дальше — волшебство и неизвестность, царство ужаса и мистики, граничащее с Краем Света. Это река Стагус, а я — Карон-перевозчик.

Кулл в изумлении поглядел на старика. Ему мало что говорило имя того, кто прошел сквозь бездну Времени.

— Похоже, ты очень стар, — сказал Кулл с любопытством. Валузийцы взирали на паромщика с изумлением, дикари-пикты — с суеверным страхом.

— Да. Я из старой расы, что правила миром задолго до возникновения Валузии и Грондара, и Зарфхааны, где живут всадники Заката. Будете переправляться через реку? Много воинов и много царей отвез я на тот берег. Но знайте: тот, кто едет туда, не возвращается обратно! Из тысяч, пересекших Стагус, не вернулся никто. Три сотни лет минуло с тех пор, как я впервые увидел свет, царь Валузии. Я переправлял армию царя Гаара Завоевателя, когда он повел свои несметные полчища к Краю Света. Семь дней перевозил я их, тысячи и тысячи воинов, и ни один не пришел назад. Шум битвы и звон мечей доносился из пустыни от рассвета до заката, но когда в небе засиял желтый глаз Луны, все стихло… Запомни, Кулл: не было еще человека, кто воротился бы из-за Стагуса. Безвестные ужасы таятся в тех землях, и не раз видел я кошмарные очертания в вечернем полумраке и серых тенях раннего утра. Помни об этом.

Кулл повернулся в седле и оглядел своих людей.

— Тут я не могу вам приказывать, — сказал он им. — Что до меня самого, то я поеду по следу Фенара, даже если он ведет в ад и еще дальше. Но никого неволить идти со мной за реку не стану. Даю разрешение всем вам вернуться в Валузию и не скажу ни слова порицания.

Брул подъехал и встал рядом с Куллом.

— Я еду с царем, — коротко сказал он. Пикты разразились криками одобрения. Вперед выехал Келкор.

— Те, кто собирается повернуть назад, сделать шаг вперед, — сказал он.

Стальные шеренги стояли недвижно, как статуи.

— Они едут с тобой, Кулл, — оскалился Брул.

Гордость и торжество переполняли душу царя-варвара. И он произнес слова, взволновавшие воинов сильнее любых возвышенных речей:

— Вы — настоящие мужчины.

Карон перевез их через реку, его паром сновал туда и обратно, пока все войско не выстроилось на восточном берегу. Закончив свою работу, он выглядел ничуть не уставшим.

— Если в пустыне водятся всякие жуткие твари, почему же они не приходят в мир людей? — спросил его Кулл.