Владимир Анатольевич Моисеев - Боконист

смирить свою гордыню и разделить свои старания и стремления с другими членами карасса, иначе – нельзя.

И вот тут начинался цирк – каким-то образом следовало отличать членов своего карасса от чужих и чуждых. Наверное, есть на свете гиганты мысли, глубоко уверенные в том, что они всегда правы, и потому не обращающие внимания на окружающих их людей. Но Виктор был совсем другим – мать-природа наделила его страстью к исследованиям. Он не умел не обращать внимания. Существование, лишенное любопытства, стало бы для него хуже каторги, не исследовать он не мог. Его желание познавать срабатывало автоматически, на уровне безусловных рефлексов.

Кстати, Боконон нигде не предостерегал против людей, пытающихся обнаружить границы своего карасса и разгадать замысел Божий. Запрета на подобную деятельность не существовало. Боконон просто указывал, что такие поиски вести до конца невозможно. Виктору это положение чрезвычайно импонировало, поскольку оставляло за ним право относиться с интересом ко всем людям без исключения. Отныне, замечая, что жизнь его без особых на то причин переплеталась с жизнью другого человека, он получал отличный повод для восторга и ликования – можно было смело считать, что этот человек член его карасса.

*

Виктор и прежде не верил, что на свете что-то происходит просто так, случайно. Он с грустью подозревал, что и разговоры о его возможных способностях к волшебству не пройдут бесследно и повлекут за собой неприятные события. Никого не удивляет, что камень, брошенный в воду, порождает на воде круги. В жизни все обстоит точно так же. Можно было ожидать, что со дня на день где-то поблизости от него обязательно объявятся люди со странным поведением и заманчивыми предложениями. Они будут требовать от него гадкого, но прибыльного, впрочем, Виктор не сомневался, что ему удастся превозмочь их домогательства, поскольку боконисты, как известно, выполняют Божью волю, а не занимаются гадким, но прибыльным.

Виктор понимал, что от привычной размеренной жизни ему придется отказаться. И не нужно было большого ума, чтобы предсказать еще один печальный итог начавшейся истории – он обязательно потеряет работу. Впрочем, это были такие мелочи, о которых и упоминать смешно. У боконистов не предусмотрены медали, ордена, грамоты или почетные звания, с помощью которых отмечали бы наиболее отличившихся адептов. Высшая награда для них – оказаться гонимым Божьим ветром.

Виктор почувствовал его дыхание. Теперь надо было установить парус и возблагодарить Господа за милость, оказанную ему. И тогда у него появится реальный шанс вплотную приблизиться к созданию нуль-транспортировки. Ради этого стоило потерять работу, не правда ли?

*

И продолжение последовало. Вечером, часов в десять, зазвонил телефон. В трубке раздался незнакомый голос уверенного в себе человека.

– Виктор Кларков?

– Да.

– Хорошо. Я удовлетворен.

– Простите?

– Не узнаешь, чертяка? Надеюсь, жив-здоров?

– Бог миловал.

– Футболом, наверное, все еще интересуешься? Болеешь?

– Обязательно.

– Программируешь помаленьку?

– Нет. Отошел. Совсем. В последнее время я больше известен как пользователь.

– Вот как? Продолжаешь заниматься астрономией?

– В каком-то смысле.

– Не бросил, значит! Постой, сдается, что ты меня не узнал.

– Прошу прощения, не припоминаю.

– И это не удивительно, телефонный аппарат поразительным образом изменяет голос. Когда мы встретимся, ты меня сразу узнаешь. Живое общение, брат, ничто заменить не может…

– Так с кем имею честь?

– Что ж, разреши представиться – Андрей Калугин, бизнесмен. В свое время ты меня звал Андрюхой. Ах, эти счастливые студенческие годы! Мы ведь с тобой пять лет в одной упряжке тянули на факультете, занимались, так сказать, астрономией! Ну, вспомнил?

– Андрюха? Тот самый? Молодец, что позвонил. Действительно, уже десять лет прошло!

– Точно. Наших встречаешь?

– Давно уже никого не видел. Петю Махова, разве что. Но и его уже год не видел, запропастился куда-то, басурманин.

Оба замолчали. Пауза была мучительная и какая-то удивительно неестественная. Виктор решил, что пришла его очередь поддержать разговор. Но о чем можно было спросить Калугина, он не знал.

– А у тебя как дела? – наконец, выдавил он и остался доволен, как ловко ему удалось перевести разговор со своей скромной особы в более приемлемое русло.

– Об этом нельзя по телефону! – --">