Артем Юрьевич Тихомиров - Буря и натиск

начала Вторжения стало ворчание, скрежетание зубами, шипение и оплакивание своей участи. Жизнерадостное прозвище свое он оправдывал целиком, хотя, по мнению Сказочника, если быть точным, гобломанта следовало обозвать Нытиком. И не будь Гробовщик действительно хорошим чародеем, ему давно уже дали бы фирменного пинка из батальона и отдали под трибунал за пораженческие настроения и создание пессимистической атмосферы в рядах доблестных подпехов.

– Чего? – спросил Гробовщик, даже не думая обращаться по уставу.

– Надо пошуметь, приятель, – ответил Ржавый, указывая на противоположный берег. – Чтобы Крокодил смог пробраться на ту сторону, усек?

Гробовщик усек – дураком не был. Сказочник покосился в его сторону. Неопрятный, плохо подпоясанный, нечесаный, неумытый, в дырявых ботинках, гобломант больше напоминал дезертира, который уже неделю скитается по пересеченной местности в поисках пропитания. Глаза из-под насупленных бровей смотрели дико, словно у зверя. Говорили, что в боях при взятии Щелчка Гробовщик получил чем-то тяжелым по тыкве. Другая версия утверждала, что его шарахнуло вражьей магией. Третья вообще язвила насчет незавидной судьбины жертвы аборта… При самом Гробовщике подпехи старались не шутить. Учитывая скверный характер батальонного адепта, за зубоскальство можно было вполне получить файрболом в интересное место. Или проще – кулаком в глаз.

– Зачем? Что за ахинея? – спросил Гробовщик, рассматривая бетонные укрепления.

Ржавый пояснил свою мысль в деталях, повторяя приказ медленно, по слогам, словно разговаривал с придурком. С этим магическим типом надо было иметь гномское терпение.

Стрекозабр по-прежнему кружил над гоблинским берегом Текучки. Неясно было, заметил ли эльф на летайке Ржавого и его подчиненных, и если заметил, то чего ожидать после. При помощи магического кристалла шпион передаст информацию своим, на усмотрение командования, а там кто знает. Известно, что эльфы отличаются очень осторожной манерой ведения пехотного боя; на памяти Сказочника еще не было случая, чтобы Дети Цветов бросались в свалку очертя голову или без причины провоцировали противника. Сейчас у них хорошая позиция – и они об этом знают. На месте перворожденных Сказочник просто сидел бы и наблюдал.

Несколько минут он боролся с искушением влепить «покорителю неба» каменную пулю в брюхо, но командование приказало без надобности не рыпаться.

Перепалка между лейтенантом и гобломантом продолжалась недолго. Ржавый готов был пустить в ход кулаки, чтобы напомнить Гробовщику, кто в доме хозяин, и маг почувствовал, что дальше упираться не стоит. После отчаянной борьбы с собственным упрямством гобломант согласился пошуметь. Он уполз, шипя себе под нос проклятия в адрес всех эльфов вместе взятых.

– Теперь будет, – сказал лейтенант. Сказочник кивнул. Что бы там ни было, Гробовщик умел устраивать фейерверки.

Неожиданно вернулся Слизняк. Ржавый спросил у него, где его, скотину, носит так долго.

– Живот прихватило, – ответствовал рядовой.

– Нашел время!

Сержант Сказочник вернулся к наблюдениям. За исключением нечетких силуэтов гвоздеметчиков в амбразурах, ни одного вражеского солдата в обозримом пространстве. Неизвестно, сколько за укреплениями линий обороны, каково количество пехоты, есть ли тяжелые орудия, гостят ли где-нибудь в захудалом штабике эльфьи шишки-офицеры. Крокодил должен составить обо всем этом хотя бы примерное представление. Гоблин-оборотень был незаменим в таких вещах. Обернулся в эльфа – и вперед, иди себе, посвистывай, улыбайся и собирай ценные сведения. Если Крокодилу удастся пробраться внутрь, полдела сделано…

Вода в реке взбурлила, запенилась, пошла волнами. Казалось, со дна вот-вот всплывет нечто весьма немаленьких размеров. Как минимум, прикинул Сказочник, величиной с кашалота.

Гоблины затаили дыхание. Струхнув в первое мгновение, эльф-разведчик на стрекозабре бросился к своим позициям, но передумал и завис над землей на безопасном, как ему казалось, расстоянии.

Перворожденные, выглядывающие из амбразур, тоже наблюдали. Явление поражало своим идиотизмом. Сказочник открыл рот.

На берег, поднимая тучи брызг, вылезло чешуйчатое чудо-юдо непонятной породы и видовой принадлежности. То ли несси, то ли грифон, то ли феникс, то ли дракон-вилохвост. Гробовщик решил поразвлечься. Чудовище с тремя парами рогов и шестью глазами взмахнуло хвостом и шлепнуло им --">