Кирилл Кутузов - Бесобой. Художественный роман

Или в кат-сценах… Данила, слышишь, нельзя меня романсить!

— Да я просто подумал: ты вот ноешь постоянно, типа я о тебе не забочусь, — протянул Данила. — Я и подумал: а может, и правда? Надо к тебе как-то подобрее быть, что ли. Ты же вот летаешь, по сути, голый. А уже осень. Скоро первые заморозки будут. Давай тебе в зоомагазине купим костюмчик. У тебя какой размер — как на чихуахуа?

— Ты мне давай тут не… это самое! Никаких костюмов! У нас история поиска одна на двоих. Увижу, что ты вбивал какой-нибудь «костюм пчелы для собачки», улечу от тебя к чертям собачьим!

— Во-первых, не улетишь. Иначе тебя наши наниматели не в костюм пчелы, а в костюм дохлого бесёнка нарядят. А во-вторых, чтобы я про убийства носителей больше не слышал. У тебя нос большой, сделай на нём здоровую такую зарубку. Может, тогда запомнишь: мы людей не убиваем. Только демонов.

Шмыг погладил себя лапой по носу.

— Я как-нибудь так запомню.

— А почему именно костюм пчелы, кстати? — поинтересовался Данила, когда чертёнок снова уселся к нему на плечо. — Просто так ляпнул, как обычно, или это твой потаённый страх какой-то?

— Да просто была у меня одна подружка…

— Мы же оба знаем, что не было.

— Ладно… Видел я, значится, один ролик. В истории поиска можешь не искать — я, в отличие от некоторых, знаю, что такое вкладка «инкогнито»…

В соседнем доме кто-то кричал:

— Миша, хватит! Опять же прощения будешь просить, когда протрезвеешь…

— Может, это наш клиент? Если так, то дело плохо: в квартиру вламываться, а если ещё и дверь в подъезд железная… — предположил чертёнок.

— Не наш. Слышал? Она сказала «опять». Я себе плохо представляю демона, который в человека вселяется, чтобы к жене поприставать по пьяни, а потом извиняться, когда проспится.

— Ох, Данила, многого ты о нашем племени не знаешь…

— По-хорошему, и Мишу этого тоже поучить не мешало бы, — невозмутимо продолжил Данила. — Но тут же чёрт знает, из какой квартиры кричали. И жетон не поможет.

— Чёрт тоже не знает, — буркнул Шмыг.

— Ага.

— Так вот… Наши ради чего только сюда не проникают. Я вот слышал байку… Одна ведьма для смеху научила своего попугая говорить заклинание призыва. А заклинание — это же договор. Так и квартиру можно на кошку переписать. Кошке-то, конечно, квартира даром не нужна, но ты это сначала в суде докажи. Ну вот, и в попугая, значится, начал вселяться один бес.

— А потом по городу ходили слухи о злобном попугае-убийце размером с Годзиллу?

— Ну у тебя, Данила, и фантазия, — отмахнулся Шмыг. — Тебе книжки надо писать. Нет, бесу понравилось, как у попугая вкусовое восприятие устроено. Он в него залезал и хавал как не в себя.

— И чего попугай, лопнул?

— Да нет… Он разжирел, и ведьма его на диету посадила. Бесу стало невкусно, и он в попугая больше не лазил.

— Я, честно говоря, от твоей байки большего ожидал, — хмыкнул в ответ Данила.

— Так ты бы сказал. Я приврал бы, с меня станется.

— Я в тебе не сомневаюсь. А вообще… Было бы таких бесов побольше… ну, которые вселяются, чисто чтобы поесть или, там, лак для ногтей понюхать, потому что в Аду такого нет, — может, и я был бы не нужен. Но им обычно подавай власть и кровь.

— Есть за моим племенем такой грешок, — Шмыг лишь пожал плечами. — Спорить не стану. Как там, кстати, амулет твой? Жетон в смысле.

Данила коснулся жетона:

— Совсем ледяной. Это значит…

— …Значит, уже теплее. Хорошо. А то я пока тебе про беса в попугае рассказывал, тоже чего-то жрать захотел. Мы с тобой что на ужин брать будем?

— Давай сначала с демоном разберёмся, а потом уже что-нибудь придумаем.

— Да я тебя знаю. Драка будет долгая, потому что ты носителей шмалять отказываешься. Ты устанешь, и придётся мне вместо нормальной жратвы чебуреки замороженные на сковороде без масла разогревать. Тебе-то после драки всё равно будет, ты ж машина, ты гвозди перевариваешь, а у меня пузико будет болеть… — пожаловался Шмыг.

— Если всё пройдёт как надо, возьмём что-нибудь приличное. Например…

Данила хотел уже было предложить чертёнку купить вёшенок и потушить их со сметаной, но не успел — из соседней подворотни раздался женский вопль:

— Спасите!

— Руки от неё убрал, мразь.

Высокий лысеющий жлоб оглянулся по сторонам, поначалу даже не заметив, что за его спиной стоит плечистый мужик в капюшоне. А когда заметил — осклабился, отвернулся от смертельно --">