Анна Фурман - Стремления

самодеятельности.

Варево вспенилось ярко-желтым.

– Музыка родом из детства. – Лаванда тепло улыбнулась. И хоть детство было не столь далеко от нее нынешней, музыка, как известно, не ведала времени.

– Маленькая шалость.

Мастер удивленно округлил глаза, сохраняя при этом обещанное самому себе молчание.

– Долгая прогулка в сумерках. – Лаванда на секунду зажмурилась, выливая концентрат в котел. Она представила себе маленькие уютные домики по обеим сторонам пыльной деревенской дороги.

Дымок от зелья стал прозрачным, сероватым и чуть сверкающим.

– Разговоры ни о чем. – Самый главный ингредиент в завершении чудесного дня и рецепта.

Вода забурлила и окрасилась поочередно во все цвета радуги. На поверхности вздулся большой переливающийся пузырь. Лаванда на всякий случай отскочила подальше и забавно зажала ладошками уши. Мастер же напротив придвинулся к котлку и взглянул на варево.

Бум! Пузырь лопнул, разбрызгав вокруг несколько лиловых капель. Комнату наполнил аромат счастья. Лаванда восторженно ахнула:

– Сработало! Зелье от беспросветных будней! Я сделала его!

Мастер с гордостью посмотрел на ученицу:

– Ты молодец. – Он едва сдерживался, чтобы не рассыпаться в комплиментах. – А почему, знаешь?

Лаванда зачерпнула поварешкой порцию отвара и поднесла к носу, втягивая дивный запах.

– Да, Мастер, – она налила немного зелья в зеленый флакончик и с нежностью прижала его к груди, – потому что самые светлые воспоминания всегда остаются в памяти ассоциациями.

– Умница, – Мастер похлопал сообразительную ведьмочку по плечу, – далеко пойдешь.

В глубине души он верил, что все получится.

Синие сны

Синий Сон бродил по улицам Сан-Кортадо. Его плащ переливался оттенками, коих не могли вообразить лучшие художники мира. Ткань собирала призрачный свет фонарей, с двух сторон обступавших каждую улочку прибрежного города. Черно-синие волосы Сна вились в потоке соленого бриза. Тут и там в них блестели хрустальные звезды. Синий Сон ударял тростью по булыжникам мостовой. Звук получался глухим и ритмичным, похожим на стук колес: камешек пропустить, ты-дыщ, еще два, ты-дыщ, – и так до рассвета, баюкая, напевая. Сан-Кортадо погружался в теплые, как в детстве у матушки, объятья Морфея.

Сон задержался пусть не у самого богатого, но точно самого чистого и уютного дома в Сан-Кортадо. Там, по другую сторону белого забора, справа от натертого до блеска крыльца, чуть выше цветущего шиповника, за отглаженной синей занавеской…

– Пожалуйста, Всемогущий, я больше не хочу прятать синяки под одеждой и делать вид, что все хорошо. Почему ты не дал мне знака, когда я принимала ухаживания мужа? Сделай же что-нибудь сейчас!

Ты-дыщ! И сноп голубых искр вылетел из-под трости. Он закружился в странном танце, подхваченный южным ветерком, и влетел в окно, за которым, зажмурив глаза и молитвенно сложив руки, лежала под боком у своего мучителя несчастная сеньора Солей. Сон не был Всемогущим, но кое-что все же умел.

Следующей остановкой стала хибара пекаря Мортона. Запущенная лужайка, старая краска на худых стенах дома, дырявая музыкальная крыша, которая в дождь выдавала целые симфонии, пропуская воду по капле в медные тазы. Никто в Сан-Кортадо не понимал, почему Мортон, имея прибыльное дело, ютится в этой развалине.

– Я так устал. Я так устал лгать всем подряд. – Мортон растянулся на штопаной синей простыне, прикрыв веки огрубевшей ладонью. – Вот бы София и правда ездила по курортам, а не лечилась от постыдной зависимости. Если бы я знал тогда… Мне бы хоть на денек вернуть мою Софи.

Ты-дыщ! Искры-звездочки снова завихрились в воздухе и нырнули прямиком в покосившийся дом.

– Исцели мое дитя!

– Пусть мама и папа перестанут ругаться!

– Мне бы…

– Прошу!

Голубые светлячки летали по улицам Сан-Кортадо, оседая на лицах и в умах страждущих. Синий Сон был не в силах исполнить желания и воплотить мольбы, но мог подарить покой, хоть ненадолго, пускай на одну ночь избавить своих обожаемых чад от страданий.

Последним местом, где Сон любил задерживаться, порой до утра, была обитель детей-сирот. Там водились самые звонкие, наивные и чистые просьбы. Сон остановился под окнами общей спальни. Он поправил свой плащ, тряхнул головой, распутывая волосы, в которых озорничал ветер, и приготовился слушать.

Сегодня в доме на втором этаже раздавался тихий плач. Из соседнего города привезли мальчишку, чьи --">