Кира Райт - Дыши со мной. В плену у зверя

влиять на эти вопросы прямо. И я был вынужден сделать вид, что смирился.

Ведь несмотря на то, что я был наследником прайда, пока отец стоял на своём, меня не слушали. Как и он, когда говорил, что однажды я пойму всю ценность того, что он делает ради оборотней, что когда-нибудь его имя войдёт в историю, а мы обретём способ воздействия на всех несогласных, станем сильнее, увеличим территорию…

И я не мог этого прекратить. Не мог сделать ровным счётом ничего. Взрослый мужик, который чувствовал себя котенком. Вот кем я был в тот момент.

Зная наверняка, что они ломают жизни, отбирают их, был вынужден бездействовать. Не имея идей, как всё прекратить. Пока не увидел собственными глазами лабораторию.

Это случилось около полугода назад. Отец решил заехать туда по дороге в наш офис, и раз уж я был с ним в машине, то предложил зайти.

Я ещё надеялся, что всё не так страшно, как мне представляется. Надеялся, что увижу и успокоюсь. Может это я просто напридумывал себе кошмаров, а на самом деле это что-то вроде цивилизованной клиники… Хватался за эту фантазию, как за единственное, что может оправдать тот кошмар, что слышал.

Наверное, и хотел в это верить сам. Всегда проще выстроить в голове красивую придуманную картинку, чем убедиться воочию в том ужасе, от представления которого волосы встают дыбом.

Больше пугало только другое. Те, кто видел это каждый день, кто приходил сюда на работу и выполнял все эти поручения добровольно… Нет, они не просто звери. Моральные уроды. Как и мой отец…

И я увидел своими глазами то, от чего так старательно долго открещивался.

Подопытных держали в клетках, как скот. Все они были забитыми, с потухшими глазами, синяками, кто-то лежал под капельницами, в трубках которых были разноцветные жидкости. Ещё я заметил несколько беременных женщин. Все они прятали глаза, стараясь не смотреть на проходящих мимо и не привлекать к себе внимания…

И я примерно представлял, как они тут забеременели… Вряд ли мой скупердяй-папаша расщедрился на ЭКО.

Он шёл по своим владениям так, что было видно, как гордится всем этим. То, от чего у меня волосы вставали дыбом, казалось ему величайшим достижением нашего времени… Он гордился, что по его указке убивали, мучали, насиловали. Оправдывал это вкладом в медицину. Считал себя едва ли не Богом, который вправе решать чужую судьбу, вмешиваться в чужую жизнь, ломать её, крошить в пыль, приходясь своими грязными сапогами вседозволенности и их беспомощности…

Многие из них были людьми, даже большинство. Не обладали силой оборотней и способностью к обороту, то есть не могли защищаться от слова совсем. Были тут и оборотни, в полу- и полной трансформации. Все они были измучены. И никто уже не пытался сопротивляться… У них не было сил. Они беспомощны перед гвардией местных врачей, считающих себя всесильными вершителями судеб.

Ненависть всколыхнулась в моей груди, заставив задохнуться от неприятия. А чувство вины сжало горло. Никто не мог противостоять этому. Никто. Кроме меня… А я так долго бездействовал.

И именно в тот момент и принял решение.

Я давно уже не был маленьким послушным мальчиком, которому отец казался образцом подражания. Я видел его жестокость, агрессивность, помнил раннюю смерть матери и прекрасно понимал его жизненные устои, в которых центром был лишь он сам, а всё остальное не имело значения.

Только мне всё казалось, что однажды он поймёт, исправится. А сколько к этому моменту погибнет невинных, я даже не подумал…

И теперь чтобы избавить этот мир от его идей, предстояло избавить его и от собственного отца. Но кажется, я был готов сделать то, о чём думал уже так долго.

Я совершил рискованный шаг.

Понимая, что не могу противостоять ему в одиночку, что меня никто не слышит, всё же решился вызвать его на честный бой, в ходе которого определится новый глава прайда. Надеялся, что смогу победить.

Если бы я сделал это лет десять назад, то шансов у отца точно не было бы. Однако за это время многое изменилось. Например, однажды я получил серьёзную травму в очередной облаве, из-за которой иногда не мог полностью владеть левой рукой и ногой, а левый бок был обожжён кислотой, которой облили нас в засаде люди. Это делало мои движения не такими быстрыми, как хотелось бы.

А вот отец, несмотря на свой возраст, ещё был силён и быстр. Именно поэтому мой брат не смог одолеть его… Ну и ещё потому, что, как я выяснил позже, ему что-то подсыпали в воду перед сражением. --">