Елена Александровна Бушаева - Уроборос

разные. И как будто она их уже знала, а вроде и не знала. И всё было, как обычно, а вроде и нет.

Никто на неё не смотрел, и никому не было до неё дела.

В горле предостерегающе шевельнулся спрут.

Все чувства ощущались острее. Впервые за долгое время она почувствовала что-то, кроме усталости. Беспокойство. Неуверенность. Надежда.

Откуда-то она знала, что находится в правильном месте. И всё, что ей нужно – это начать задавать вопросы.

И одновременно она боялась, что вопрос будет не тот или не тому. И всё, что она сейчас ощущала, рухнет, словно ненадёжная горка из бокалов шампанского, схлопнется в полную пустоту.

Денег у неё не было, но это было неважно.

Инка, преодолевая желание забиться в самый тёмный уголок за шторой, отправилась прямо к бару и забралась на высокий стул.

Темнокожая барменша молча пододвинула к ней высокий стакан.

Там было что-то пенное, кисловато-сладкое, защипавшее в горле. Спрут недовольно убрал щупальце, и девушка ещё раз огляделась по сторонам.

Вопрос щекотал горло, но она не знала, как его задавать. Барменша деловито обслуживала то и дело подходящих гостей.

Инка допила из стакана, потянулась достать из кармана листок со Знаком, но внезапно передумала. Вместо этого она потянулась пальцами к смуглой руке барменши и провела по ней кончиками пальцев, пробираясь к запястью. А потом ещё и ещё, медленно, вопросительно. Из раскрытой ладони высунул щупальца спрут, холодные, чёрные и острые. А потом щупальца выстрелили и обхватили девушку за запястье, впечатывая ладонь в ладонь, крепко сплетая кисти.

Инка вскинула глаза и посмотрела на барменшу в упор. Та точно также гладила её пальцы, а потом, кивнув и не отнимая руки, вышла из-за стойки и повела Инку в сторону служебного туалета.

Там было всего три кабинки под мигающей лампочкой.

Закрыв за собой дверцу, Инка повернулась к унитазу. Стена перед ней расплылась, уходя куда-то в янтарную даль и пиксели. Надо было спешить. Сделав шаг, девушка провалилась в черноту.

Шлюз

Сперва она даже не поняла, где оказалась. Просторное помещение с низким потолком, разгороженное высокой гладкой стеной. По нему, словно тени, слепо и немо бродили грязные оборванные люди. Эти лица она тоже не знала, но чувствовала сильнее. Образцы?

В углу помещения торчала змеиная голова камеры, но Инка за стеной была ей не видна. Девушка откуда-то понимала, что ей нельзя попадаться, слишком уж вызывающая она была в своих синих джинсах и белой майке, слишком яркая и слишком чистая.

И – это всё? Где же… он? Где хоть кто-то?

Инка прокралась вдоль стены и выглянула за угол. Там уходили вдаль и свивались анакондами такие же точно проходы-змеи с торчащими камерами, многократно повторяясь. Образцы снуло сновали меж ними, слепо тыкаясь в стены, и стены их пожирали.

Снова спрятавшись, девушка опустилась на грязный пол и поджала колени к груди. То, куда она так стремилась, не дало никаких ответов, и даже никаких вопросов не дало. Мозг работал чисто и ясно, как никогда, против её воли анализируя то, о чём она не хотела думать. Люди врут. Все врут, когда им что-то нужно. Когда некогда объяснять. Когда требуется побудить на действие.

Она была так уверена, что они встретятся, что он её встретит, что есть какой-то план… И вдруг оказалось, что плана нет, ничего нет, и он, занятый другими образцами, просто не успел, его схватили смотрящие, его выжгло в пепел в этом сером городе.

Встретимся на другой стороне – вот что он сказал, но с чего она взяла, что он пошёл за ней следом?

Инка сжала кулаки. Его нет, но он был. И зачем-то он был нужен. Зачем-то и она была нужна. А значит, всё, что сейчас кончилось, начнётся с неё.

А ещё она поняла, что перед ней не стена, а чёрное зеркало, многократно отражающее лабиринтом очень маленькое пространство.

Стена приблизилась, и Инка впервые увидела себя и поняла, что это она.

Худое бледное лицо, светлые глаза и тёмные волосы, собранные в хвост, тонкие губы, тонкая шея, тонкие пальцы – это всё была она, её тело, её сущность. Спрут выбросил щупальца, и зеркало растворилось.

Люди-тени остались бродить под камерами в зеркальном лабиринте, а впереди был он. Напротив него стояла худенькая оборванная девушка, очень похожая на образец № 284, ту, которая отчаянно бежала к шлюзу в далёкой вспышке прошлого.

Какое-то внутреннее знание подсказало, что есть и ещё. Их было много, таких, как она. И все они были всего лишь средством. А он не был плохим или хорошим, у --">