Ирина Ломакина , Алеся Турбан , Жанна Ди , Мария Линева , Рия Трип , Ирина Трушина , Ольга Гузова , Татьяна Нырко , Инна Фохт , Юлия Михоношина , Лариса Пржевальская , Юлия Заморская - Однажды приключилось

небо. Я опускаюсь на крохотный уступ перед неприметным входом в пещеру и, не медля ни секунды, бегу внутрь. Мои шаги гулко отдаются в тишине чёрного провала. Вперёд. Ещё немного. Уже скоро. Наконец-то!

Крохотная пещерка могла быть даже уютной, если бы не могильный холод, леденящий моё древнее сердце. В кромешной тьме я различаю очертания каменного ложа. Меня пронзает горькая мысль:

«Жёстким и холодным было твоё базальтовое ложе, единственный мой».

В Inter mundos время идёт размеренно и неощутимо, но даже оно споткнулось и замерло вместе со мной. Ужас и отчаяние парализовали меня в ту же секунду, когда я увидела, что осталось от любимого лица.

«Нет, не может быть! Он должен был уснуть, как и я. Уснуть, но сохраниться целым!» – панические мысли бьются в голове, как злые оводы, а сердце стонет: «Зачем? Зачем мне пробуждение и новая надежда без него?»

На каменном ложе, в окружении чёрного окаменевшего савана, я вижу белый череп в короне из чёрных волос. О, как я любила заплетать ему косы! Его руки обратились костями, но всё так же сложены на груди, как в тот последний день.

В бессильной злобе и ярости потери я колочу руками о чёрный гранит его савана. Я разбиваю их в кровь, срывая три ногтя до мяса, но разве можно назвать это болью? Моя кровь смешивается со слезами и падает, падает на мёртвую грудь любимого.

Обессилев, я опускаюсь на каменное ложе возле останков того, кто был для меня всем. Сознание затапливает спасительный морок: «Пусть эта пещера станет нашей общей могилой».

Внезапно в моё сознание иглой врывается зов, которого я не слышала тысячи тысяч лет. Я слышу зов своего ребёнка, зов крови. Но как это возможно? Я пережила всех своих детей и их потомков! Во всех мирах не осталось ни капли моей, НАШЕЙ С НИМ крови.

Меня накрывает волной радости и надежды! НАШ ребёнок! Где-то на просторах Вселенной там есть наша с ним частичка. Но что это? Почему тело больше не чувствует холода камня? Я страшусь вновь открыть глаза, боюсь снова увидеть кости, пустые бездушные останки моего супруга.

Моей щеки касаются тонкие холодные пальцы. Натруженные и шероховатые, но в то же время удивительно нежные. Его руки. Я распахиваю глаза и вижу такое родное лицо. Его удивительные белые глаза с вертикальной линией зрачка смотрят нежно и выжидающе.

– Я думала, что потеряла тебя навсегда, – говорю я, сплетая наши пальцы.

– Я думал, что кошмарное одиночество никогда не закончится, – произносит мой возлюбленный и тянется к моим губам.

Волны тепла и силы лепестками гигантского радужного цветка расходятся от нас, наполняя светом и цветом мир «между». Созидая, рождая, наполняя силой жизни.

Рука об руку мы выходим из пещеры, чтобы начать жизнь заново. Чёрное и Белое, Мужчина и Женщина. Мрак и Мгла. Породившие всё.

За стеклом

Лариса Пржевальская @writer_pani_larissa

Крадучись, гелО приблизился к стеклу и осторожно заглянул в комнату. Там горел только тусклый ночник. Но его света хватило, чтобы разглядеть кровать и спящую на ней девушку.

гелО не мог точно сказать, как давно он наблюдал за жизнью обитателей комнаты по ту сторону стекла. А их на его памяти сменилось с десяток. Поначалу гелО не понимал, почему жильцы, заметив его, так странно реагируют. Те, чья психика оказалась покрепче, спешно съезжали с арендуемой квартиры. А вот особо впечатлительные натуры отправлялись прямиком в дурку. Ведь их рассказы про увиденного жуткого монстра бригада скорой психиатрической помощи, вызванная родственниками, принимала за галлюцинации помутившегося рассудка.

По правде говоря, гелО не мог вспомнить, как оказался в этом замкнутом пространстве. Он вообще не помнил никаких событий из своей прежней жизни. Просто однажды гелО пришёл в себя здесь, где единственным развлечением стало подглядывать за жизнью тех, кто находился по ту сторону. Иногда гелО намеренно попадался на глаза квартирантам, если их присутствие наскучивало ему или утомляло однообразием жизни. Душераздирающие вопли и перекошенные от увиденного кошмара лица жильцов развлекали и вносили хоть какое-то разнообразие в монотонное существование без особых событий. А ещё гелО понятия не имел, как выбраться из заточения, где вместо двери была только прочная гладь стекла, а за спиной – чернильная пустота без конца и края. Поначалу он хотел было уйти, но выхода из этой пустоты не оказалось. К тому же у гелО ещё оставалась крохотная надежда, что стеклянную перегородку можно --">