Рома Ньюман - Немезида белая

громкости на магнитоле, усиливая вокал Криса Корнелла, и без того звучно исполнявшего «Ты знаешь, как меня зовут». Его голос окончательно поглотил эхо семейной сцены, невольным свидетелем которой я стал.

Малой был в срочном порядке отправлен в квартиру. Его батя остался получать нагоняй в особо яростной форме. Вика размахивала руками очень выразительно. Благодаря густым черным волосам, энергичным темно-карим глазам и ураганной жестикуляции она походила на главу матриархальной испанской семьи. Лео, устало повесив нос, покорно кивал и изредка соглашался.

Экзекуция длилась около минуты, и свидетелем ее стал весь двор, уже начавший было погружаться в дрему позднего вечера.

Решив, что с моего сокурсника достаточно, Вика очень резко развернулась и скрылась в подъезде. Лёня остался стоять, побитым псом глядя на закрывшуюся металлическую дверь. Я вылез из «вольво», подошел к парню, которого не видел больше десяти лет, но в чьих жизненных неурядицах уже успел искупаться.

– Ты как, приятель? – спросил я.

– К-как же эта стерва меня в-выбешивает! – Он щелкнул пальцами. – П-прям вот так!

Трясущимися руками товарищ достал из кармана пачку курева, зажигалку. Сунул сигарету в зубы фильтром вперед.

– Другой стороной, – тихонько подсказал я.

Лео забавно скосил глаза вниз, чертыхнулся, перевернул сигарету, закурил.

– Как же она меня бесит! – после глубокой затяжки повторил Васьков. Дым угрожающе вырвался из ноздрей. – Почему… почему она т-так на меня влияет?!

– Значит, не всё еще потеряно, – ободряюще заметил я. – Коли не любили бы друг друга, она бы тебя не дергала, а ты бы не вспыхивал.

– Хех, ну ты как скажешь… Да я мечтаю придушить эту т-тварь! Выдавить из нее злобную душонку!

Я покосился по сторонам. Несколько жителей дома откровенно таращились на нас из окон. Мне всё меньше улыбалось оказаться затянутым в Лёнино болото жизни.

– Ладно, мужик, прыгай в тачку. Подкину до дома.

– Мой дом здесь! – выкрикнул Лёня, но тут же поник. – Только я пока живу не тут…

– Вот и поехали туда, где ты пока живешь.

Я подтолкнул Лео к авто, сам сел за руль. Он опустил окно, продолжая дымить как паровоз и клясть жену на чем свет стоит.

– Сорок минут! Мы задержались всего на сорок минут, а эта к-кобра закатила такую истерику, как будто я вернул сына год спустя! Моего сына, между прочим. Унизила меня перед соседями… моими соседями! Хотя плевал я на них! – Он высунул голову в окно и заорал на весь двор: – Эй! Плевать я на вас хотел, черти!

Я ухватил Лео за локоть, рывком вернул на место.

– Хватит, приятель. Не унижайся еще сильней.

Мы выкатили со двора.

– Эта дрянь даже не разрешает мне видеться с сыном по-человечески…

– Куда везти-то? – спросил я.

Лео пребывал в глубочайшей прострации, таращась в одну точку.

– Эй, отомри! – я стукнул сокурсника по плечу.

– А… – встрепенулся тот. – Чего-то я заморочился…

– Есть немного. Везти куда?

– На Корнягу.

Я с сомнением покосился на сокурсника. Корняга – улица Корнейкова – была по-настоящему гнусным местечком, где обитали сомнительные личности. Не худший район Серпейска, но точно не из тех, где хотелось бы бродить теплыми летними вечерами. Жилье там сдавалось за гроши, поэтому если вдруг кто-то начинал жить на Корнейкова, то это, как правило, означало, что человек совершил нырок на социальное дно.

Дорога заняла минут пятнадцать, и к ее завершению Лёня сделал вывод, что жену он все-таки любит.

– Истеричка она, конечно, – спокойно, философски вздыхал Васьков, откинувшись на сиденье. – Но не могу уже без нее. Т-тоскую.

– Дом какой? – равнодушно спросил я.

Семейную трагедию четы Васьковых я воспринимал сквозь призму профессии. За шесть лет работы частным детективом мне довелось перелопатить ворох семейных трагедий, и вовлекайся я эмоционально в каждую из них – давно бы выгорел и отправился искать ответы на дне бутылки. Или в буддийский монастырь.

Мы свернули к ветхому двухэтажному дому, остановились возле третьего подъезда. Лео тяжело и печально вздохнул, повернулся ко мне.

– Спасибо, братан. Не думал, что откликнешься. На одного тебя надежда. – Он вдруг схватил меня за руку и начал ее трясти. – Спасибо!

– Завтра в шесть? – уточнил я.

– Да! Приезжай к шести – обсудим детали.

Он вылез из машины и, как неприкаянный призрак, поплыл к подъезду. На ступенях обернулся, махнул --">