Аркадий Николаевич Шушпанов , Ольга Гартвиновна Баумгертнер , Алекс де Клемешье , Александр Викторович Сальников - Дозор с бульвара Капуцинов

оставался неизменным. Каро видел это в линиях судьбы, которые не спеша, как пасьянс, раскладывал перед собой прямо над недопитым «Сьюз» в низком гобеле.

Но теперь карты сложились. На последней из линий возникла странная неопределенность, однако Каро не обратил на нее должного внимания. План исполнялся.

Девушка пришла.

Остановилась на пороге «Олимпии», левой рукой придерживая юбку так, чтобы шлейфик не касался пола, тревожно оглядела зал.

Амулет, скрытый до поры под шелковой сорочкой Каро, ожил и словно потянулся к девушке. Марсель уже вложил в него волос Лизетт, и теперь камень в оправе сделал «стойку» подобно охотничьему псу. Получив крупицу живительной силы, он жаждал иметь все.

Лизетт нашла взглядом Каро и решительно двинулась к нему.

– Гарсон! – негромко подозвал Темный.

Он галантно поднялся и усадил мадемуазель напротив. Не сказать чтобы красавица, но и не дурнушка, одета со вкусом. Модная шляпка с цветами и лентами очень шла ее образу. К необъяснимому удовольствию Марселя, среди деталей ее платья для прогулок не оказалось мужских элементов, которые все чаще стали появляться в костюмах парижанок на стыке XIX и XX веков. А еще она не была надушена, и ее молодое тело благоухало свежестью. И самую капельку – волнением. Впрочем, именно сию минуту для планов Каро это не имело ни малейшего значения.

Официант принес заказанный каталонский «Бирр» для девушки.

– Вы мне поверили… – с мягкой улыбкой констатировал Марсель.

– Я провела детство в Барбизоне, у тетки, – ответила Лизетт. – Когда мне было три или четыре года, в Фонтенбло нашли мертвого мальчика. Его загрыз дикий зверь. Говорили, это могла быть большая собака, страдающая бешенством. Или помесь волка и собаки. Но зверь не просто убил мальчика, он забрал часть… Это было ужасно. Я даже забыла обо всем… пока вы мне не показали ту бумагу. Потом я вспомнила. Даже как звали мальчика – Николя.

– Мадемуазель Дюпон, как только выполните свою часть соглашения, бумага станет вашей, – заверил Каро. – Можете сжечь ее или хранить всю оставшуюся долгую-долгую жизнь. Только не сможете показать внукам, все равно ничего не увидят. Для них это будет лишь скучный банковский вексель.

– Боже, как мерзко! – Лизетт не притрагивалась к бокалу, теребя салфетку. – Я не видела тело Николя, конечно же, но я вспомнила все, о чем тогда шептались вокруг. Теперь я понимаю. Это был гару^[3]. На пса устроили облаву, но ничего из этого не вышло.

– Возможно, на промысел выходил апаш. – Марсель осторожно, не переступая рамок приличий, коснулся руки девушки, унимая ее дрожь. – Без лицензии. Их не выписывают на детей.

– Вот это и есть самое мерзкое, месье Каро! – твердо сказала девушка. – Выдавать охотничьи лицензии на людей волкам…

Сполохи гнева залили ее ауру так же легко, как пожар способен охватить сенегальскую деревню.

– Мы говорили об этом при первой встрече, мадемуазель. Всем приходится мириться со злом мира. Если бы не было лицензиатства, гару резали бы людей всякую ночь и охотились стаями. Ведьмы изводили бы кого пожелают. А огры обложили селения данью в виде младенцев.

– Огры тоже существуют? – В ауре девушки пустила ростки зелень удивления.

– Увы, мадемуазель, да, – кивнул Марсель. – Правда, они неотличимы от людей. Лишь такой, как я, может увидеть их истинное обличье.

– Им тоже выдают… лицензии? – Девушку передернуло.

– Иногда, – уклончиво ответил Марсель. – Впрочем, ваша участь была бы печальной, но не столь кошмарной. Вы не просто не почувствовали бы ничего болезненного, а даже испытали бы некоторый экстаз… Жертва вампира отдает жизнь с улыбкой на устах. Так что ваш лотерейный билет не был настолько несчастливым, как может показаться.

– Вы еще находите повод шутить?

– Мадемуазель, поживите с мое и будете находить его в самых неожиданных вещах. И поверьте, у вас есть все шансы прожить с мое. Когда наш уговор будет исполнен… – Марселя прервали звуки задорного скерцо. Под наделавшего шума «Ученика чародея» Дюка он вытянул из кармашка жилета золотой репетир, выразительно на него посмотрел и надавил кнопку, разом придушив мелодию. – …вы навсегда забудете об этой презренной лотерее.

– Нам пора? – В ауре Лизетт вновь прорисовались разводы страха.

– Вы еще успеете допить это чудесное вино. Более того, я предлагаю подняться в театр и посмотреть синема. Это вас отвлечет.

– Туда нелегко попасть, месье Каро. Я еще не --">