Галина Дмитриевна Гончарова - Ветана. Дар жизни

отмахнувшись от слуги, который предлагал понести ее, и вопросительно посмотрела вокруг.

Ну, куда идти?

Идти было недалеко. На второй этаж, где уже не кричала от боли, а только тихо постанывала при очередных спазмах хозяйка дома.

Молодая, наверное, симпатичная, со светлыми волосами… Больше сейчас ничего было не разглядеть. Лицо осунулось и посерело, щеки ввалились, глаза запали и покрылись красноватой сеточкой. Невидящий взгляд устремлен в потолок.

Ту грань, которая отделяет человека от животного, она уже перешла. Сейчас это было уже просто тело. Страдающее, мучающееся. И ребенку тоже было плохо. Но он еще был жив, это я точно знала.

Беру ее за тонкую кисть, вслушиваюсь в пульс, считаю токи крови…

Да, придворный маг прав. Очень скоро выбор станет безвозвратным. Либо мать – либо дитя. Но что же он ничего не сделал?!

– Деточка, помоги!

– Тетя Сельма?

– Да, деточка! Помоги, а? Я-то знаю, ты можешь…

Я оглядываюсь. До этой минуты я никого не замечала, кроме роженицы, а оказывается, в комнате еще полно народа.

Две пожилые женщины, по виду – повитухи, с сокрушенным видом стоящие у кровати, мужчина ученого вида, явно лекарь, тетя Сельма, две служанки из тех, что постарше и поопытнее… Нет, весь этот балаган мне не нужен.

– Помогите, госпожа!

Жмых тоже добрался до комнаты и теперь стоит, смотрит на меня умоляющими глазами.

Лекарь надменно кривит губы:

– Еще одна знахарка?! Да что они могут, эти неумехи?! Вы что, не понимаете, что надо…

Что ему надо – я не дослушиваю. Выпрямляюсь во весь невысокий рост. Даже голос начинает звучать, как у бабушки Тойри.

– Всем замолчать. Ты, – палец утыкается в служанку, – живо сюда таз с горячей водой, мне руки помыть надо. Вы двое – вон. – Повитухи покорно выходят за двери. Отлично понимают, что дело плохо пахнет, а случись что, кто крайним-то окажется? Лекарь с грамотой? Ой, вряд ли. Они и будут… Разное бывало. И били повитух, и из города выгоняли, и много чего еще…

Служанка уже умчалась. Я смотрю на лекаря.

– Что вы предлагаете? Звать мага? Когда?

– Утром он обещал прийти. А пока можно оставить женщину в покое…

– А ничего, что она мучается? – нежно уточняю я.

– До утра она доживет. Я ей дал…

Оттягиваю веко, смотрю белок глаза.

– Экстракт болотника?! Это же вредно для ребенка!

– Ребенка уже не спасти, – фыркает это… светило.

Мое терпение лопается.

– Вон отсюда!

– Что?! Да ты, женщина…

Я разворачиваюсь к купцу.

– Все вон. Сельма, останься, поможешь!

– Да какое право… – начинает было лекарь, но я перебиваю его:

– Право человека, который сейчас будет пытаться хоть что-то сделать, а не стоять в углу с умным видом. Не получится – так хоть убивайте! Но сейчас не мешайте мне работать!

Жмых усилием воли собирается и выводит лекаря из комнаты. Я вздыхаю, быстро и уверенно отмываю руки от грязи в принесенном тазике, гляжу на Сельму.

– Тетя, поможете?

– Да, Веточка. Делать-то что?

Достаю из сумки лекарства, раскладываю рядом. Красные, желтые, синие пакетики – не роскошь, необходимость. Мало ли кто тебе будет лекарства подавать, так не попутают.

Острый нож в чистой тряпице, склянка с крепким вином (последним я тут же протираю руки), специальная мазь…

– Дверь закрыть. Никого сюда не пускать. Подашь, что попрошу.

Засов с лязгом опускается в гнездо. Сельма подходит, смотрит на меня. С надеждой смотрит.

– Спаси ее, дочка. Она мне что родная…

Я молча киваю. Сельма знает, я и так сделаю что смогу. И принимаюсь привычными движениями разминать пальцы.

Ощути себя.

Ощути свою силу, слейся с миром, зачерпни полной горстью. Сила вокруг тебя, надо просто уметь ее передать тому, кто нуждается. Наш мир велик, он не оставит своих детей без помощи, просто мы разучились ее просить.

Раскрой свою душу миру. Ты это можешь.

Вдох, еще вдох.

Теперь я спокойна. Под полуприкрытыми веками вырисовывается комната. Вещи я почти не вижу. Вижу пятно рядом с кроватью – Сельма. Оно окрашено в тревожные красные тона, оранжевые, желтые, грязно-зеленые. Надо сказать потом тетушке, печень у нее пошаливать начнет. Пусть настойки пропьет.

Но это потом, потом.

Мое внимание притягивает пятно на кровати.

Сейчас эта женщина – смесь багрово-красного и черного. Оранжевые всполохи боли, черные пятна там, где скопились сгустки крови, и среди них – одно голубое пятнышко. Ребенок пока еще жив, --">