Вадим Юрьевич Панов - Жажда

какой-то момент упоение охоты возьмёт верх над осторожностью, он пойдёт убивать, повинуясь первому, самому слабому позыву, и обязательно допустит нелепую ошибку. Например, убьёт на глазах у десятка зевак. И тут уж никакой адвокат, пусть даже гениальный, не поможет.

Мужчина знал, что так будет.

Но пока держался.

И чтобы отвлечься, он выдвинул ящик кухонного стола и вперился взглядом в блестящие, очень острые ножи. Кухонные, но всё равно смертоносные. Средней длины. Из хорошей стали. Идеально чистые. Очень удобные.

Мужчина смотрел на них и улыбался.

Глава 1

Ростов-на-Дону, 1923 год

– Здесь он живёт, душегуб, – одними губами произнёс милиционер Петров. – Здесь.

Было их в отряде пятеро, но к передней двери пошли втроём, а оставшихся двоих к чёрному ходу отправили – вдруг мерзавец попробует сбежать?

– Точно здесь, Егор? – осведомился старший милиционер Комаров, бросив на подчинённого хмурый взгляд.

Петров кивнул, не задумываясь, поскольку узнавал лично.

Преступный элемент Яковенко Николай Иванович вместе с женой и единственным ребёнком заселился в этот дом, переехав из Риги. Бывший красноармеец, воевавший и с белыми, и с белополяками, он поначалу осел в Прибалтике, но вскоре перебрался на Дон и открыл в Ростове продуктовую лавку, занявшись выгодной коммерцией… И убийствами. По версии следствия, Яковенко заманивал к себе домой людей, якобы «для обсуждения оптовых сделок», опаивал водкой и до смерти бил ножом. Затем лихач прятал труп в мешок, относил к реке и топил. Оттого и связать с Яковенко выловленных ниже по течению Дона покойников удалось не сразу. Кабы не случайный свидетель, видевший, как Николай Иванович тащит к воде очередной мешок, искали б душегуба долго.

– Входим на счёт «три», – шёпотом объявил Комаров.

Петров опять кивнул и потянул из кобуры «наган». Егор не был взволнован – на гражданской довелось нюхнуть пороху, – однако чувствовал себя не очень уверенно, поскольку не за обычным преступником пришли. А за зверем. По неподтверждённым данным, Яковенко отправил к праотцам не менее пятнадцати человек. И пусть жертвы в момент нападения были в стельку пьяны, сути дела это обстоятельство не меняло: Яковенко был беспощадным зверем и от него стоило ждать любого коварства. Да и жену его сбрасывать со счетов не стоило: она, мерзавка, наверняка знала о делишках мужа, но не донесла, позволяла убивать. Может, запугана была до невозможности, а может, и помогала…

– Раз! – начал отсчёт Комаров.

Третий милиционер, Фролов, шумно сглотнул: был парень ещё крайне молод, но уже заносчив сверх всякой меры. В войну Егор старался держаться от подобных типов подальше, потому что гибли самоуверенные куда чаще осторожных, но сейчас выбора не было, оставалось мириться с присутствием юного коллеги и надеяться, что у Фролова хватит ума не лезть на рожон.

– Два! – продолжил Комаров.

Тут уж и Петров напрягся и сейчас напоминал вставшую в стойку легавую: теперь достаточно одного слова хозяина, и бросится со всех ног вперёд, преследуя улепётывающую дичь до самого конца.

Комаров уже надувал щёки, чтобы воскликнуть «Три!», когда изнутри послышался звон стекла. Старший милиционер поперхнулся и, едва сдерживая кашель, уставился на Петрова, будто именно он был повинен в шуме.

Петров вытаращился в ответ.

И первым, как это ни странно, пришёл в себя именно «зелёный» Фролов: заорав благим матом, парень плечом ударил дверь, намереваясь, как и было задумано, ворваться в дом, однако та устояла. Фролов попятился, взял разгон, приложился сильнее, дверь не выдержала – распахнулась настежь, – и молодой милиционер буквально ввалился внутрь.

– В окно! В окно прыгнул, гад! – завопил опомнившийся Петров и, оттолкнув едва удержавшегося на ногах Фролова, бросился в гостиную.

Милиционер не ошибся: вбежав, увидел, что окно разбито, а ветхая рама с торчащими наружу осколками раскачивается взад-вперёд. В комнате резко пахло водкой: на полу валялась разбитая бутылка, вокруг которой споро расползалось вонючее пятно. За столом, не шевелясь, сидела полная темноволосая баба, видимо, супруга душегуба, а в углу стоял темноволосый мальчишка.

При появлении Петрова женщина широко распахнула глаза и заголосила:

– Товарищи милиционеры! Слава богу! Это всё он, он, окаянный, Колька! Сволочь, подлец, ненавижу…

– Молчи, дура! – рявкнул Комаров. – Где он?!

– Ненавижу…

Из кухни – там был устроен чёрный --">