Чайна Мьевилль - Железный Совет

передвижения мало подходил для леса.

Собравшиеся волновались, не зная, как долго им нужно оставаться на месте и сколько людей еще придут. Каттер спрашивал, как они получили его послание. Это печалило их. Им не хотелось опять обдумывать свое решение пойти с Каттером: слишком многие сочли бы их уход предательством.

– Он будет благодарен, – сказал Каттер. – Он странный тип, так что, может быть, он не подаст и виду, но это будет много значить для меня и для него.

Помолчав немного, Элси сказала:

– Ты этого не знаешь. Он ведь ни о чем нас не просил, Каттер. Просто он получил какое-то известие, ты так сказал. Может, он рассердится, когда мы его найдем.

Каттер не мог сказать ей, что она ошибается. Вместо этого он начал:

– И все же я не хочу, чтобы вы уходили. Ведь мы здесь ради нас самих, а не только ради него.

Он говорил о том, что впереди, преувеличивая опасности. Казалось, он хотел убедить их остаться, хотя все знали, что это не так. Ответил Дрей – торопливо и резко. Они все понимают, заверил он Каттера. Каттер понял, что Дрей убеждает самого себя, и замолк. Тот несколько раз повторил, что для него все решено.

– Нам лучше пойти, – сказала Элси, когда кончился день. – Нельзя ведь ждать вечно. Если другие хотели прий-ти, они, видимо, заблудились. Придется им вернуться в Союз и делать что понадобится в городе.

Тут кто-то вскрикнул, и все обернулись.

На краю ямы, растопырив ноги, сидел верхом на петухе наездник-хотчи и смотрел на них. Крупная боевая птица распушила грудные перья и забавно подняла когтистую лапу со шпорой. Хотчи, приземистый и крепкий человекоёж, поглаживал красный гребень своего скакуна.

– Милиция близко. – Он говорил с сильным гортанным акцентом. – Идут двое, будут через минуту-две.

Наклонившись в расшитом седле, он повернул свою птицу назад. Почти бесшумно – вся упряжь на нем была из кожи и дерева – воинственный острошпорый петух побежал прочь и скрылся в лесу.

– Что это?..

– Кто?..

– Черт побери, ты видел?..

Но звук приближающихся шагов заставил Каттера и его спутников умолкнуть. Они испуганно переглядывались: прятаться было поздно.

В лесу показались двое – они шли, переступая через замшелые пни. Оба были в масках и серой форме милиции. Каждый нес зеркальный щит, на поясе болтался неуклюжий многоствольный револьвер. Шагнув из леса на прогалину, они как будто споткнулись и замерли, пытаясь понять, что за люди их поджидают.

Мгновение тянулось, но никто не двигался с места, сбитые с толку путешественники словно спрашивали друг друга взглядами: «А мы? А они? Что нам делать? Что делать?» – пока не раздался выстрел. И тут словно прорвало: пальба и крики понеслись со всех сторон. Падали люди. Каттер не мог понять, где кто, и страшно боялся: вдруг его уже подстрелили, а он еще не почувствовал. Он разжал сведенные челюсти, лишь когда смолкло мерзкое отрывистое тарахтенье выстрелов.

– Боги долбаные! – кричал кто-то.

Это оказался милиционер: он сидел на земле рядом со своим мертвым другом и, зажимая кровоточащую рану в животе, пытался навести тяжелый пистолет. Каттер услышал короткое гудение тетивы. Милиционер со стрелой в груди откинулся назад и замолчал.

Секунду все было тихо, потом Каттер услышал:

– Джаббер…

– Вы как все?..

– Дрей? Помрой?

Сначала Каттер думал, что все его люди уцелели. Потом увидел, что Дрей, весь бледный, зажимает ладонью плечо, а по его трясущимся рукам течет кровь.

– Святой Джаббер, парень!

Каттер заставил Дрея сесть. «Со мной все в порядке?» – твердил тот. Пуля вошла в мякоть. Каттер нарвал полосок из рубахи Дрея, выбрал самые чистые и перевязал рану. Дрей дергался от боли, Помрою с Фейхом пришлось его держать. На время перевязки между зубов ему всунули палку толщиной с большой палец.

– Это вы, ублюдки бестолковые, привели за собой хвост, – бушевал Каттер за перевязкой. – Говорил я вам, осторожнее…

– Да мы и так осторожно! – взорвался Помрой, тыкая в Каттера пальцем.

– Они не привели. – Хотчи появился снова, его петух подошел неслышно. – Милиция патрулирует ямы. Вы здесь давно сидите, почти целый день. – Всадник спешился и пошел по песчаному краю впадины. – Слишком долго.

Он загадочно сверкнул зубами. Приземистый, едва по грудь Каттеру, но мускулистый, хотчи напоминал бочонок, а шаг у него был широкий, как у рослого мужчины. У трупов он остановился и принюхался. Затем усадил пронзенного стрелой и стал пропихивать ее дальше, извлекая --">