Максим Андреевич Далин - Обманная весна

изнутри, чем извне — дикий вой раненного зверя, в неописуемой, нечеловеческой скорби и ярости. «Дии-нкааа!!»

Иван увидел, как в арке, из которой пять минут назад выпорхнула девушка, пляшущие тени собрались в темную фигуру и эта фигура рванулась вперед с нереальной стремительностью.

Иван оцепенел. От материализовавшейся тени исходила смертная злоба и нелюдская хищная сила. Иван понял, что через миг будет убит, но был не в состоянии сдвинуться с места, не говоря уже о попытках защититься. Он успел разглядеть горящие красным глаза существа — и у него за спиной дважды глухо хлопнула «беретта» с глушителем.

Существо медленно осело в снег. Оказалось бледным парнем с блестящими русыми волосами. Его глаза уже не светились, но губы застыли в яростном оскале — из-под них отчетливо виднелись зубы хищника, белые и острые, с длинными лезвиями клыков.

Иван вздрогнул, услышав шаги, и обернулся. Подошел Грин с заступом и пистолетом.

— Убедился, сопляк несчастный?

Иван слова не мог вымолвить в свое оправдание. Грин взглянул на второй труп.

— Постарше, но тоже малолетка.

— Откуда ты знаешь? — спросил Иван сипло.

— Волосы чуток поседели, видишь, а лицо мало изменилось. Когда они старые, то иногда вообще в прах рассыпаются, а иногда седеют и сморщиваются. Этому — лет сорок пять — пятьдесят, не больше. А девка вообще свежачок. Не пуганная. Они не все так легко даются, не надейся.

Грин в один взмах отсек голову и парню. Иван снова увидел, как прошла судорога по телу мертвеца.

— Готовы, — сказал Грин. — Хорошо. Больше, чем по двое, они никогда не тусуются.

— Почему? — спросил Иван машинально.

— Сложно сказать. Они обычно ходят парами, обычно — один помладше, второй — постарше. Я думаю, это старший младшего кусает, убивает и превращает в нежить. Но почему так — Бог весть, — Грин усмехнулся. — Вроде учителя с учеником. Я так думаю. Постой с ними, я подгоню машину.

— Как же?

Иван представил себя в чужом дворе наедине с трупами — и его передернуло.

— Не ссы, малек, — сказал Грин. — У них чутье. Тут вряд ли кто-нибудь живой поблизости. Они не охотились, просто гуляли, а гуляют они в местах безлюдных.

— Почему ты решил, что гуляли?

— Не принюхивались. Девка слишком спокойно выскочила. Ну все, я ушел, — сказал Грин и действительно ушел в подворотню, на улицу, где они оставили автомобиль.

Иван остался во дворе. Тусклый фонарь освещал черные пятна вокруг трупов на утоптанном снегу.

«У них кровь черная, — думал Иван отрешенно. — Как тушь. Черная и блестит. Какой бред, — Иван рассеянно огляделся и остановил взгляд на голове, валяющейся в стороне от тела. Срез шеи казался совсем черным и глянцевитым, как битум на изломе. — У них нет костей? Что у них внутри?»

Иван затрясло от этой мысли. Почему-то это было так ужасно, что он едва удержал ноги на месте.

Послышался гул мотора и шелест шин. Иван дернулся, но сообразил, что это машина Грина, и отошел в сторонку. Раздолбанная рыжая «копейка» причалила к поребрику. В свете фар мостовая, снег, заляпанный черным, кусок газонной ограды, безголовые тела, головы, валяющиеся в грязи, сделались похожи на декорации к дикому спектаклю.

Грин вышел из машины и открыл багажник.

— Помоги их засунуть, — сказал он таким тоном, будто просил помочь погрузить мешок картошки. — В салон лучше не надо — во-первых, заметно, а во-вторых, потом ужасно воняет падалью. Они разлагаются моментом.

— Зачем их засовывать? — пробормотал Иван, досадуя про себя собственной тупости.

— А зачем надо, чтоб вампиры мозолили людям глаза? — ответил Грин вопросом же, подобрал головы и закинул их в багажник. — Ну, чего стоим, кого ждем?

Иван, тщетно пытаясь подавить приступ тошноты и ужаса, заставил себя прикоснуться к телу парня. Труп был холоден, неожиданно тверд, довольно легко сгибался в суставах, как пластмассовый манекен на шарнирах, и оказался неподъемно тяжелым. Иван отнес это за счет своих дрожащих рук и подгибающихся ног, поднял ледяную тяжесть, дрожа от напряжения, бросил в багажник с каменным стуком — и только успел отскочить в сторону. Его вывернуло на обледенелый газон, да так, что омерзительный вкус рвотных масс оказался во рту, в носу, чуть ли не в глазах — и уж явно в душе. Он постоял с минуту, мотая головой, боясь обернуться — и тут ему почудился ужасный смешанный запах ладана и гнилого мяса. Ивана вырвало снова, он стоял и кашлял, а --">