Alex Servus Sos - На Дне

− Но мамафка, я не фпефпиально, я пофтираю ефо.

− Давай сначала ты умоешься, после зубного поговорим

Шерил, встала, задев пальцем руки, пульт телевизора и канал переключился на новости. В этот момент, там говорили обо мне, что я пропал две недели назад, меня искали везде, но не смогли найти, показывали мою мать, она была вся в слезах, у отца случился инсульт, и он умер. А ещё, кто-то поджёг ресторан, теперь на этом месте, тока угли и пепел. Мать Шерил выключила телевизор, и подошла ко мне, взяв за подмышки, подняла.

− Какой ты страшный и грязный, выброшу тебя, не хочу, чтоб у моей малютки были кошмары.

Несла меня с верхнего этажа, вниз, на улицу попутно говоря вслух о происшествии. Вынесла меня она на крыльцо, пройдя по дорожке из гравия, и бросила в мусорный контейнер. Я лежал там долго, не зная что мне делать дальше. Может просто убить себя, это возможно? Чрез минуты, может 10, голоса снаружи, мать Шерил и она сама сели в машину и звук мотора, постепенно удалился. Раскачав мусорный бак, мен удалось его опрокинуть, весь в помоях, по ушам стекает испорченная горчица, мои ноги в остатках сухого завтрака с молоком, и прочих продуктов. Как это противно, я думаю уже как наложить на себя руки, но как, сожжение, утопление, броситься под грузовик, дать разорвать собакам. Дом был закрыт, но у подвала дома, открытая форточка, я пролезаю туда, история повторяется, не так ли? Осмотревшись, и подумав и приняв свой исход, я приступаю, нахожу маленькую стеклянную бутылочку из-под алкоголя, кусок бумаги и карандаш, куда записываю кратко что со мной произошло, и запечатываю в бутылке, нахожу ножницы, моток бельевой верёвки, отрезаю пол метра и привязываю бутылку со запиской к своей спине, и выбираюсь из подвала. Тучи сгустились над городком, пошёл дождь, я одинокий и брошенный, зашагал в случайном направлении, порезавшие мимо машины, брызгами с ног до головы обливали меня грязью и водой. Спустя пару часов скитании я остановился у центра моста, который ещё не достроили, но по нему можно пройти и обычному человеку. Подойдя одному из шлакоблока, которые ещё не доложили в качестве поребрика, я развязываю верёвку, и привязываю этот кусок камня к своей спине, а бутылку груди. Очень тяжело, тока на четвереньках, я приближаюсь к краю, всё ближе и ближе, и вот я падаю, лечу снова снаряд вниз, с плеск воды, падаю на дно, закрываю глаза и жду, жду, когда усну навсегда, а пока перелистываю страницы истории в своей памяти, от начала рождения и до момента как я стал таким. На дне реки тихо, не холодно.