Вера Викторовна Камша , Татьяна Андрущенко , Александра Злотницкая , Роман Валентинович Папсуев , Елена Толоконникова - Битва за Лукоморье. Книга 2

– Спасибо, – рассеянно ответил зодчий, но так к ветчине и не притронулся. Зато спросил, пряча глаза: – А не скажешь, повелитель, э-э-э… где Нияда сейчас э-э-э… обретается?

О чувствах, которые питал искусник к красотке-ведьме, Огнегор прекрасно знал, и его немало забавляло, что бугай в летах сохнет по девке, как безусый юнец. Любовь? Выдумки. Нет никакой любви, есть лишь страсть и утехи тела, да и те Ярозору не светят. Нияда мужчин терпеть не может, так что зодчий только время тратит.

– Уехала Нияда, по делам. – Огнегор неторопливо отправил в рот печеночный хлебец. – На север. Разыскивает для меня кое-что.

Ярозор враз поскучнел, допил свой кубок, провел по губам рукавом и поспешил откланяться:

– Спасибо за честь и угощение, повелитель. Да только дело стоит, надо бы уже сегодня э-э-э… успеть новые буры приспособить. Есть еще одна задумка, как наладить подачу воды в верхние палаты… э-э-э… как сделаю, покажу.

Огнегор вместо ответа кивнул Линяле, мол, проводи зодчего-колдуна в хранилище горных инструментов, а сам отодвинул тарелку и задумчиво провел пальцем по густой брови, провожая Ярозора взглядом. Отличный ведь мастер, сколько всего дельного напридумывал. Одни светильники в галереях чего стоят! Стены теперь освещаются живым огнем особого бездымного масла, что бежит по длинным желобкам с высокими бортиками. Пламя горит ровным, красноватым светом, подсвечивая древний камень и давая достаточно света, чтобы оценить красоту обтесанных кварцевых плит; и эти огненные линии тянутся по всей длине проходов, по обе их стороны, словно указывая нужное направление. Вроде бы мелочь, но с появлением новых светильников Громовые Палаты враз заиграли особыми красками, раскрылась грандиозность задумки чертогов, сотворенных сплавом волшбы и разума.

Только ненадежен Ярозор, ох ненадежен, пусть и допущен в ближайший круг, единомышленником его не назвать. Зодчего не волнуют замыслы Тьмы, он не разделяет чаяний самого Огнегора – трудяге бы только бурить, камень тесать да день и ночь над своими чертежами корпеть. Еще эта непонятная безнадежная страсть к Нияде! Женщин надо усмирять и брать приступом, а не турусы на колесах разводить. Видимо, правда – слишком он молод, чтобы это понять.

Впрочем, Нияда и в самом деле хороша, не отнимешь, так что мастера-простака понять можно. Перед чарами некоторых девиц устоять бывает ох как непросто. И не важно, чародейка ли это прирожденная или сельская простушка. Если знает, как распоряжаться своей властью над мужчиной, – жди беды… Знавали мы таких… Хозяин Громовых Палат устало прикрыл веки.

Обида выжигала его изнутри. Как она смеялась! Как смела она так смеяться?!

Огнегор с изумлением ощутил, что пальцы с силой сжимают подлокотники кресла. Вот только старых воспоминаний не хватало! А ведь он умеет владеть собой, редко дает выход гневу, но сейчас треклятая память сыграла с ним злую шутку, услужливо напоминая о начале его пути. О юности, когда он еще не носил имя Огнегор…

В те поры он остро ощущал, что не такой, как все. Его сотоварищи были рослыми, статными, с правильными чертами лица и веселыми, открытыми душами. Все Первые люди были такими, а он непонятно в кого уродился – худой, маленький, большеголовый, с длинным острым носом, тонкими губами, горчичного цвета глазами навыкате. Не красавец, что уж там, но пускай ростом не вышел, зато умением да упорством брал!

Недаром же его родители к волхвам-наставникам отрядили, чтобы ума-разума набрался. Он и набирался, потому как сызмальства ощущал в себе неимоверную силу и делал все, чтобы овладеть ею в полной мере. Когда другие сбегали водить хороводы, усердно постигал азы волхвования, потому что знал: вот выучится – и отправится со старшими в другие земли. Говорят, началась война за души людские! Все чаще поминают некую Тьму и судачат о том, что в Белосветье проникло страшное зло… Он не понимал тогда толком, о чем речь, но знал, что миру нужны умелые волхвы, а значит – надо усердно работать и учиться, чтобы познать все важное, стать лучше, сильнее… и так перерасти всех. Стать оберином^[2] среди муравьев…

Все шло хорошо, но тут появилась, точнее, ворвалась в его жизнь Она. И он пропал. Он хотел только Ее, все остальные желания растворились в потоке внезапно нахлынувшей страсти…