Андрей Готлибович Шопперт - Сказка от сказителя

Печенеги похватали

Мамок-нянек — и в полон.

Княжич с ними; плачет он.

Вот так прибыли в Царьград —

Город пышен и богат.

Печенеги всех имали

И к веревке привязали.

Вещи княжьи поделили,

Вина быстренько допили —

И поехали на юг.

Вот ведь как бывает вдруг!

Только ехал, князем князь,

А тут бах — и рылом в грязь.

И в припрыжку за конём,

С думой только лишь о нём —

Чтоб быстрей, гад, не скакал,

Печенег б не понукал.

И ещё: скорей б привал,

Ведь княжонок-то устал.

Степняки же мчат вперёд,

Будто кто им поддаёт.

Пленных жалко: сбились с ног…

Впереди маячит лог,

Весь заросший бузиной,

И души в нём ни одной.

Может, сделают привал?

Осмотрелся аксакал,

Главный толстый печенег.

Сразу видно, грабит век

Караваны и купцов.

Нету, видно, удальцов,

Чтоб отпор такому дать.

Тут уж ясно: тать так тать.

«Всё. Ночёвка будет тут.

Это я сказал, Махмут!»

«Слава богу! Добрались.

Сразу бряк — и ноги ввысь»,

Каждый думал из бедняг —

Но Махмут решил не так.

«Все к ручью, воды принесть,

Девкам всем готовить есть.

Я повыбью вашу спесь!

Порубаю всех прям здесь.

Раб трудится должен много.

Ничего — длинна дорога

До Царьградова порога.

Плеть вас разуму научит,

А меня уж жажда мучит.

Быстро мне кумыс подать,

Да водой не разбавлять!»

«Так вы едете в Царьград?

Ах, как этому я рад!», —

Подбежал к Махмуту князь.

Тот повел бровями: «Ась?

Что я слышу! Ты, раб, рад,

Что мы едем в град-Царьград?

Дать ему плетей штук шесть,

Чтоб не мог он больше сесть!»

Тут княжонка разложили,

Прям на травку уложили,

Приготовилися бить —

А Махмут кумыс сел пить.

Тут Петрович ему в ноги

Бухнулся посредь дороги:

«Не вели мальца стегать,

А вели оберегать.

Это пленный не простой,

А почти что золотой!

Это княжий сын Никита.

Так прикинь же, сколько мыта

За него ты сможешь взять,

Раз сумел его поймать!»

«Ну-ка, стоп, — велит Махмут. —

Вот так диво, княжич тут!

По прозванию Никита.

Накормить его досыта,

И стеречь мне пуще глаз!

Ведь разбогатею враз

Я, продав его отцу…

Или, может, ко дворцу

Кесарю в Царьград отвесть?

Царь ведь тоже приобресть

Княжича в полон захочет.

Он давно уж зубы точит

Ухватить кусок Руси.

Эй, Тимурка, допроси

Аккуратно ты княжонка —

Да не изувечь ребёнка!

Куда путь держал, шельмец?

Эй, ходи сюда, отэц!» —

Подозвал он колдуна.

«Награжу тебя сполна

За хорошую я весть.

А теперь скажи, как есть:

Куда ехали вы лесом,

За каким же интересом?

Только не крутися бесом!

Правду лучше говори,

И в глаза мне посмотри».

«Что скрывать, — вздохнул старик, —

Я скажу всё напрямик.

Едем мы в Царьград учиться,

А то дома он ленится.

Наш Никита — княжий сын!

Дома всё ж он господин.

На чужбине жизнь заставит

Ума-разума набраться,

Там, чуть что, не станешь драться.

Так владыка наш решил —

И в дорогу проводил

Младшего свово сынка —

Ось — Никитку-дурака.

Отвези ты нас домой!

Князь тряснёт своей казной —

И заплатит за сыночка».

«Нэт! — сказал Махмут, — и точка!

Едем дальше мы в Царьград.

Ихний кесарь будет рад

Заплатить за русский князь.

Он ему пойдёт как раз,

Чтобы усмирить отца.

Будет тихий, как овца,

Когда сын в полоне будет.

Про набеги позабудет,

Дань опять начнёт платить.

Неча рожу-то кривить!

Сам ведь выдал мне княжонка.

Подарю те жеребёнка

И денариев полста,

Как прибудем в те места».

И опять бежит дорога

До Царьградова порога.

Печенеги поспешают —

Им шатры-то не мешают,

Повара и няньки-мамки,

Ни кареты и ни санки.

Скачут полем напрямик.

До Днепра добрались вмиг —

И вдоль берега к порогам,

Завывая турьим рогом.

Подались они на юг,

Чтобы там, нанявши струг,

Переплыть Эвксинский Понт.

А жарища! Где ж тот --">